|
Эта карта менялась и в руках самого З.Фрейда - он пере-
живал тупики и озарения в своем понимании психического.
Сегодня, когда его имя и идеи доступны многим в весьма уп-
рощенной и безличной форме, у них возникает то отношение
к этим идеям, которое они сами могут выработать. Уверена,
что оно будет далеко не тем, каким оно было у З.Фрейда, а
это очень много значит. Иногда гораздо больше, чем думает
об этом сам человек, слепо доверяя своим мыслям, подавляя
естественные чувства или, наоборот, полностью доверяя только
своим влечениям и чувствам и отказываясь слушать голос
собственного разума.
Это тот самый парадокс психологии, что познающий ее
делает это так, как Он (а не кто-то другой) это умеет, как это
ему дано в качествах его (исследователя) Я.
Современная психология для меня сегодня по-прежнему
часто выглядит набором формально-логических рассуждений
о предмете психологии.
В свое время благодаря работам 3. Фрейда наука стала вы-
глядеть по-другому, она шла от страданий живых людей и
стремилась облегчить эти страдания, понимая их причину.
182
Поичиной оказалось несовершенсгво человека, его зависимость
самого себя. Зависимость, которую он мог преодолеть и с
помощью другого. И этим другим оказывался ученый.
На какое-то время показалось, что в поиске путей пре-
одоления страданий человека и есть смысл теорий науки (я
уже говорила, что примерно через десять лет столкнулась и с
другими причинами, вызывающими страдания моих совре-
менников). Но это как-то не соответствовало чувству, с дет-
ства звучащему в словах: «Я жить хочу, чтоб мыслить и
страдать», «На свете счастья нет, но есть покой и воля».
Ни З.Фрейд, ни другие люди, о которых я к тому времени
уже слышала или читала, не объяснили этого. Человек казался
мне в научных текстах вообще исчезнувшим, их стало трудно
читать - эксперименты по анализу детьми слова и подобное
им не вызывали ничего, кроме ужаса от невозможности уви-
деть суть происходящего в них в целом; вопрос о том, зачем
все это нужно, исчезал, так как в ходе экспериментов всегда
подтверждалась гипотеза, которую мудрый исследователь так
точно сумел сформулировать.
Я бесконечно благодарна судьбе за встречу с В.В.Давы-
довым, Э.В.Ильенковым, В.П.Зинченко, М.К.Мамардашвили,
я была их студенткой. Сейчас, через двадцать лет после моего
ученичества, я могу оценить то, что они делали и сделали для
психологии. Они не дали ей умереть от собственного оптимиз-
ма в то время, когда «идеи партии торжествовали», думаю, что
не дадут умереть и сейчас, когда торжествуют другие идеи.
— 145 —
|