|
Понятно, что стремление к согласованности и личная заинтересованность были не единственными причинами того, что Фрейд постулировал существование инстинкта смерти. Психологические аспекты постулата дают нам рациональные основания не только для объяснения смерти как естественного результата старения организма, но и как осознанных решений самого человека, таких, как убийство и самоубийство. Мы можем рассматривать войну как массовое выражение инстинкта смерти, и становится понятно, почему интерес Фрейда к проблемам смерти проявился в период Первой мировой войны. И даже акт агрессии против самого себя и других людей можно объяснить как парциальное или замаскированное выражение стремления к смерти. Как и инстинкты жизни, инстинкт смерти проистекает из биологических процессов метаболизма. Даже в отдельной клетке организма происходят не только анаболические процессы, определяющие рождение и рост, но и катаболические, определяющие разрушение и последующую за ним смерть. Если бы катаболизм отсутствовал, не могли бы осуществляться и метаболические процессы в целом, а следовательно, жизнь организма была бы невозможна. Фрейду не удалось разработать концепцию инстинкта смерти так же подробно, как он сделал в отношении инстинктов жизни. В действительности инстинкт смерти – совершенно определенный соматический источник, а его цель – редукция напряжения, связанного с биологической необходимостью катаболизма. Однако не вполне ясно, в чем смысл второй половины данного утверждения. Ни в одной работе Фрейда нам не удается найти подробное описание той энергии, которая присуща инстинкту смерти и сопоставлению его с теорией либидо. Более того, в рассуждениях Фрейда нет и детального описания объектов инстинкта смерти, есть лишь упоминание о некоторых из них. И наконец, еще одна трудность заключается в том, что Фрейд не увязывает инстинкт смерти, в отличие от инстинктов жизни и сексуального инстинкта, со своей теорией развития личности. И как будто этих затруднений недостаточно, Фрейд предлагает нам еще одно, связанное с предположением о том, что инстинкты жизни находятся в оппозиции инстинкту смерти. Поэтому необходимо четко определить истинную природу отношений между двумя антагонистическими силами, если мы хотим иметь в своем распоряжении внутренне согласованную теорию. Отдельных замечаний Фрейда о взаимосвязи этих двух сил с теоретической точки зрения явно недостаточно. Он чувствовал, что при обычном ходе событий инстинкты жизни более сильны, чем инстинкт смерти, но после наступления определенного жизненного этапа тенденция становится обратной. Кроме того, инстинкт смерти преобладает над инстинктами жизни при определенных нарушениях личности. Также возможно, что в определенные моменты жизни человека (в частности, во время сна и при переживании сильного чувства вины) инстинкт смерти бывает выражен более явно. Делая такого рода замечания, Фрейд просто описывал свои наблюдения с учетом своих представлений об инстинктах жизни и смерти. Если в поле его зрения попадал следующий случай, ему приходилось описывать другой тип отношений между двумя этими силами. А такие post hoc рассуждения становятся источником рассогласования позиций, когда один персонолог пытается трактовать тезисы другого. Сложности, упомянутые в этом и предыдущем абзацах, привели к тому, что многие персонологи высказывали значительное сомнение в правомерности концепции инстинкта смерти. По их мнению, все примеры, приводимые Фрейдом в поддержку этой концепции, можно объяснить с точки зрения агрессии, возникающей в результате фрустрации вследствие невозможности удовлетворения инстинктов жизни и сексуального инстинкта. На самом деле, Фрейд и сам считал именно так, пока не вступил в определенную пору своей жизни. Однако другие ученые мужи (например, Brown, 1959) считали концепцию инстинкта смерти весьма многообещающей. — 37 —
|