|
Благодаря этим исследованиям стремление к “получению удовольствия” стало известно нам в качестве одной из переменных, полностью соответствующих жизненному плану, а отнюдь не в качестве ведущего фактора. И наоборот, вопреки общепринятым представлениям черты характера, чувства и аффекты оказались испытанными, а потому прочно закрепленными, сформировавшимися свойствами, способствующими достижению фиктивной цели превосходства. Это открытие опровергает учение о “врожденных сексуальных компонентах, перверсиях и преступных наклонностях”. Всю область психоневрозов мы можем понимать как домен всех тех индивидов, которые (либо вследствие органических неполноценностей, либо из-за неправильного воспитания или вредной семейной традиции) принесли в свою жизнь из детства чувство слабости, пессимистическую перспективу, и вместе с тем всегда одни и те же или похожие уловки, предубеждения, трюки и экзальтации — такие же, как и при создании воображаемого субъективного превосходства. Каждая отдельная черта характера и любой выразительный жест настолько направлены к цели, предвещающей успокоение и победу, что правомерно утверждать: предпосылками существования невротических яв- – 113 – лений можно считать возвышающееся над всем честолюбие и недостаток веры в собственные силы у лишенной мужества личности. Данные невротические явления становятся понятными только с этих позиций. Самое лучшее определение невроза таково: “Да — но!”. Такие же душевные сверхусилия наша школа обнаружила в фантазиях, сновидениях и галлюцинациях пациентов. Их побуждающий мотив всегда состоял в том, чтобы с помощью подготовительных, пробных попыток, в виде “как если бы” в воображении проложить путь тенденции к экспансии, стремлению добиться личной власти над другими или защитить себя от опасностей. При этом всегда следует иметь в виду, что внешне он может принимать вид совершенно другого намерения. Последовательность поведения не обязательно определяется актом принятия решения, и стремление к признанию часто удовлетворяется в собственном воображении (или же бывает достаточно социальных последствий предъявления доказательств болезни). Вместе с тем осуществление в одно и то же время внешне противоположных действий* (в диссоциации, в полярности, в амбивалентности), искажение внешнего мира, доходящее до отчуждения, произвольное, всякий раз тенденциозное формирование сферы чувств и ощущений с вытекающими отсюда внешними реакциями и планомерное сочетание воспоминания и амнезии, осознанных и бессознательных побуждений, знания и суеверий показывают, как часто все переживания становятся для невротика лишь средством или материалом, чтобы благодаря его перспективам получить новые импульсы в направлении своих невротических линий. — 79 —
|