Теории личности

Хотя некоторые теории, описанные в этой книге, явно различаются по тому, подчеркивают они конкретные аспекты, поведения или формулируют общие законы и принципы, ряд из них не попадают в точности под ту или другую категорию. Ангьял, Левин, Миллер и Доллард, Скиннер определенно претендуют на высокий уровень формализации, тогда как Бинсвангер и Босс, Шелдон ближе к реальному поведению как таковому и менее озабочены систематизацией высшего уровня. Юнг, несмотря на то, что настаивал на "фактах" поведения, разработал ряд очень общих принципов. Однако при рассмотрении других теорий по этому параметру, оказывается, что они – и общие, и частные. Выдающейся пример такого смешения конкретного и абстрактного – теория Фрейда. Его метапсихология – попытка сформулировать общие принципы, которые по его наблюдениям, составляли врожденную основу конкретного поведения отдельных индивидов. Мы обнаруживаем это смешение в теориях Олпорта, Адлера, Кеттела, Фромма, Мюррея, Роджерса и Салливана. Это выглядит так, как будто эти теоретики боялись утерять особенное поведение индивида, формируя законы относительно людей вообще. Эти теории, используя термины Олпорта, и идеографические, и номотетические.

Хотя процессом научения могут пренебрегать, очевиден огромный интерес к продуктам научения или структуре личности. Одна из наиболее ярких отличительных черт теорий личности – развернутые и четкие схемы, представляющие структуру личности. Среди тех, кто наиболее детально рассмотрел приобретения личности, – Олпорт, Кеттел, Фрейд, Юнг, Мюррей, и Шелдон. Исторически можно проследить тенденцию: теоретики, занятые процессом научения, менее занимаются тем, что приобретается в результате научения, и наоборот. Однако, в настоящее время те теоретики, которые страдают недостатком – обращением либо к научению, либо к структуре, – стремятся компенсировать этот недостаток, заимствуя ряд представлений из другой теории, обращенной к этой отвергнутой области. Лучшие примеры этой тенденции усилия Миллера и Долларда включить в свою теорию научения структурные представления психоанализа. Нет сомнения, что искушенный теоретик личности сегодня принимает ответственность и за рассмотрение процесса обучения, и за рассмотрение его результатов.

Мы уже отмечали тот факт, что американские психологи – если рассмотреть их как отдельную группу – минимизировали роль факторов наследственности как детерминант поведения. В то же время многие из теоретиков, которых мы обсуждали, подчеркивают важность этих факторов. Шелдон убежден в главенствующей роли генетических детерминант, и надеется, что его подход к изучению поведения прольет свет на соотношение генетических и поведенческих событий. Кеттел проявлял и теоретический, и практический интерес к роли наследственности в поведении. Его исследования во многом оказали сильную поддержку теоретическим убеждениям по этому поводу. Теория Юнга признает важность генетики, Фрейд считает генетические факторы факторами первичной важности. Мюррей и Олпорт также признавали важность наследственности, хотя уделяют ей меньше внимания, чем упомянутые выше теоретики. Хотя наследственность в целом признается теоретиками экзистенциалистической ориентации, ее роль преуменьшается положением о том, что человек обладает свободой стать тем, чем хочет. Кстати, это единственная теория личности в этой книге, признающая свободную волю основной детерминантой поведения. Ни одна другая теория не полагает наличие такой вещи, как свободная воля. Скиннер, который постоянно и резко критиковал представление о свободе воли, выглядит вполне нейтральным по отношению к идее важности генетических различий. Наименьшее внимание из тех, кого мы изучали, уделяют этим факторам Фромм, Хорни, Роджерс и Салливан. И тут мы с некоторым удивлением обнаруживаем, что большинство теоретиков личности принимали или подчеркивали идею важности генетических факторов, но лишь немногие сочетали этот теоретический взгляд с релевантными эмпирическими исследованиями.