Теории личности

Левин обладал ценным даром – способностью делать ясными и .конкретными некоторые из более имплицитных и неясных допущений относительно личности. Например, он видел необходимость детального проговаривания базовых допущений теоретиков психоанализа относительно замещения одной активности другой. Когда это было сделано в терминах организации и сегрегации напряженных систем, чьи границы обладают свойством проницаемости, был открыт путь для экспериментирования. Точно так же, достаточно запутанный вопрос психологического конфликта, всегда игравший центральную роль в психоаналитической теории, был проработан Левином и возник как ясное утверждение о том, что есть конфликт и как его можно экспериментально изучить. Эта способность очень четкого и ясного мышления относительно важных понятий была сильной стороной Левина, и он высветил много проблем, прятавшихся в тени неполной концептуализации и витиеватого теоретизирования. Он был убежден, что психологическая наука, если хочет быть полезной людям, должна проникнуть и экспериментально исследовать важное пространство человеческого поведения. Хотя Левин в своем теоретизировании мог быть труден для понимания, ему редко не удавалось в конечном итоге прийти к конкретному случаю и практическим предписаниям для исследования.

Кроме того, он сознавал, что теория, включающая жизненные аспекты человеческого поведения, должна быть многомерной. Иными словами, это должна быть теория поля, охватывающая систему взаимодействующих переменных, а не пары переменных. Именно это было нужно в 20-30 годы, чтобы противостоять влиянию и престижу сверхупрощенной и наивной стимул-реактивной психологии. В то время как гештальтпсихология атаковала и преодолевала оборонительные валы структурной психологии, отстаивавшей поэлементный анализ сознания, топологическая и векторная психология Левина соперничала с достаточно бесплодной формой бихевиоризма, редуцировавшей человеческое поведение к простым стимул-реактивным связям. Далее, разработанный Левином тип теории поля был по характеру глубоко психологическим, что резко контрастировало с более физической и физиологической ориентацией бихевиоризма и даже физикалистским уклоном гештальтпсихологии. Теория Левина помогла научно подойти к субъективной системе ориентации в то время, когда доминирующий голос в психологии был голос объективизма. Так называемые внутренние детерминанты поведения, такие как притязания, ценности, намерений, были отброшены "объективной психологией", поставившей на их место условные рефлексы, заучивание наизусть и автоматическую штамповку стимул-реактивных связей. Бихевиоризм почти преуспел в редуцировании человека к автомату, механической кукле, танцующей под мотив внешних стимулов или дергающуюся в ответ на внутренние физиологические побуждения, роботу, лишенному спонтанности и творческого отношения к делу, человеку-пустышке.