Так называемое зло

Это четкое разделение во времени допускает два физиологических объяснения. Либо пороговые значения возбуждения, при достижении которых отдельные формы движения включаются по очереди по мере нарастания боевой ярости, дальше отодвигаются друг от друга, так что их последовательность сохраняется и в том случае, когда гнев внезапно вспыхивает и так же внезапно угасает; либо нарастание возбуждения приглушается, что приводит к более пологой и более правильно возрастающей кривой. Есть свидетельства в пользу первого из этих предположений, но их обсуждение завело бы нас слишком далеко.

Рука об руку с увеличением продолжительности отдельных угрожающих движений идет их ритуализация, которая приводит к мимическому преувеличению, ритмическому повторению и появлению структур и красок, зрительно подчеркивающих эти движения. Увеличенные плавники с ярким рисунком, который виден только при растопыривании, броские пятна на жаберных крышках или жаберной коже, которые хорошо видны при фронтальной угрозе, и множество других столь же театральных украшений превращают турнирный бой в одно из самых увлекательных зрелищ, какие можно увидеть, изучая поведение высших животных. Пестрота горящих от возбуждения красок, размеренная ритмика угрожающих движений, избыток сил у соперников – глядя на все это, забываешь, что здесь происходит настоящая борьба, а не представление, разыгранное ради него самого.

Наконец, третий процесс, весьма способствующий превращению кровавой схватки в благородный турнирный бой и по меньшей мере столь же важный для нашей главной темы, как ритуализация, состоит в возникновении особых физиологических механизмов поведения, которые тормозят опасные движения при атаке. Вот несколько примеров.

Если два «Джека Дэмпси» достаточно долго простоят друг против друга, угрожая развернутым боком и ударяя хвостами, то вполне может случиться, что один из них соберется перейти к «перетягиванию пасти» на несколько секунд раньше другого. Он выходит из «боковой стойки» и с раскрытыми челюстями бросается на соперника, который еще продолжает угрожать боком и потому подставляет зубам нападающего незащищенный фланг. Но он никогда не использует эту слабость позиции и всегда останавливает свой бросок, прежде чем его зубы коснутся кожи противника.

Мой покойный друг Хорст Зиверт описал и заснял на пленку похожее до мельчайших подробностей явление у самцов ланей. У них высокоритуализованному бою, когда верхушки рогов дугообразными движениями ударяются одна о другую, а затем совершенно определенным образом раскачиваются взад и вперед, предшествует угроза развернутым боком, во время которой каждый из них проходит мимо соперника молодцеватым «строевым» шагом, покачивая при этом большими лопатообразными рогами вверх и вниз. Потом оба внезапно, как по команде, останавливаются, поворачиваются, оказываясь под прямым углом друг к другу, и опускают головы, так что рога с треском сшибаются почти у самой земли, сплетаясь между собой. За этим следует безопасная борьба, при которой, в точности как при перетягивании пасти у «Джеков Дэмпси», побеждает тот, кто дольше продержится. У самцов ланей также может случиться, что один из бойцов захочет перейти ко второй фазе борьбы раньше другого и при этом нацелит свое оружие на незащищенный фланг соперника, что при мощном взмахе тяжелых и острых рогов выглядит чрезвычайно опасно. Но еще раньше, чем окунь, олень тормозит это движение, поднимает голову и видит, что ничего не подозревающий противник марширует дальше и уже отошел на несколько метров. Тогда он пускается рысью, догоняет соперника, успокаивается и снова начинает маршировать рядом с ним, покачивая рогами, пока оба не перейдут к борьбе, лучше согласовав поворот рогов.