Итак, не «война всему начало» [Изречение, принадлежащее Гераклиту (VI век до н. э.)], а конфликт между независимыми друг от друга источниками импульсов. Этот конфликт создает внутри целостной системы напряжения, которые, работая буквально как напряженная арматура, снабжают целое структурой и придают ему прочность. Это относится не только к таким простым функциям, как движение рыбьего плавника, при изучении которого фон Гольст открыл закономерности относительной координации, но и к очень многим другим источникам побуждений, вынужденным – благодаря испытанным парламентским правилам – соединять свои голоса в гармонии, служащей благу целого. Простым примером могут служить движения лицевой мускулатуры, которые можно наблюдать у собаки при конфликте между побуждениями к нападению и к бегству. Эта мимика, обычно называемая угрозой, появляется лишь тогда, когда стремление к нападению тормозится страхом, хотя бы очень легким. Если страха нет совсем, собака кусает без всякой угрозы, с такой спокойной физиономией, какая изображена в левом верхнем углу рисунка; она выдает лишь небольшое напряжение, примерно такое же, с каким собака смотрит на только что принесенную миску с едой. Если читатель хорошо знает собак, пусть он попытается, прежде чем читать дальше, самостоятельно истолковать изображенные на рисунке типы выражений. Пусть он попробует представить себе ситуацию, в которой его собака сделает такую мину. А потом, в качестве второго упражнения, пусть попытается предсказать, что она станет делать дальше. Теперь я сам приведу решения для некоторых картинок. О псе в середине верхнего ряда я сказал бы, что он противостоит примерно равному по силе сопернику, которого всерьез уважает, но не слишком боится; тот, как и он сам, вряд ли отважится перейти к действию, и я предсказал бы, что оба они с минуту останутся в тех же позах, затем медленно разойдутся, «сохраняя лицо», и наконец на некотором расстоянии друг от друга одновременно задерут заднюю лапу. Пес вверху справа тоже не боится, но он злее; встреча может протекать так же, как в первом случае, но может случиться и так – особенно если другой проявит хоть малейшую неуверенность, – что внезапно разразится серьезная драка со страшным лаем. Вдумчивый читатель – а таким, пожалуй, должен быть каждый, кто дочитал книгу до этого места, – давно уже заметил, конечно, что портреты собак размещены в определенном порядке: агрессия возрастает слева направо, а страх сверху вниз. Истолковать поведение и предсказать его легче всего в предельных случаях. Самое понятное выражение лица – несомненно, то, которое изображено в правом нижнем углу. Такая сильная ярость и такой сильный страх могут одновременно возникнуть лишь тогда, когда собака противостоит на близком расстоянии ненавистному врагу, вызывающему у нее панический страх, но по какой-то причине не может убежать. Я могу представить себе только две ситуации, когда это возможно: либо собака механически прикована к определенному месту – например, загнана в угол или попала в западню, – либо это сука, защищающая свой выводок от приближающегося врага. Пожалуй, возможен еще романтический случай, когда особенно верный пес защищает тяжело больного или раненого хозяина. Столь же легко предсказать, что произойдет дальше: если враг, как бы он ни был подавляюще силен, приблизится еще хоть на шаг, последует уже знакомое нам отчаянное нападение – критическая реакция (Гедигер). — 61 —
|