|
Осознание того, что жизнь может быть определена соотносительно с человеком, а конкретнее — с личностью, пришло в конце XIX — начале XX в. Это осознание в известной степени связано с капитализмом, породившим дух и философию индивидуализма. Именно капитализм впервые в истории вывел личность как действующее лицо на сцену и социальной действительности, и художественной литературы, и философско-психологической теории, породил и юридически закрепил понятие частной жизни. В художественной литературе этого периода пристально и тонко осмысливались новые явления частной жизни. Форсайты провозглашают свое право на частную жизнь во всех формах, начиная с вывески: «Сегодня мы не принимаем» и, кончая объявлением в газете: «Просьба венков не возлагать». Рождения, браки, разводы и даже смерти — глубоко и принципиально частное дело этой семьи, клана, подчеркнуто отделяемое от жизни «других», общества, света *. Буржуазное общество, породив на определенном этапе частную жизнь, провозгласив ее независимость от общества и самостоятельность, тем не менее незримыми, но жесткими материальными и другими нитями связало ее с жизнью общества, с его нормами, нравами, условностями. Глубоко личные поступки и отношения, родственные связи, как это блестяще показал Л. Н. Толстой в романе «Анна Каренина», люди рассматривают уже как независимые от их воли и желания. Они начинают совершаться, оцениваться, интерпретироваться только под углом зрения оценок, суждений, традиций и запретов света, общества, а не как личное дело. Трагедия Анны — это трагедия лишения права на личную жизнь, права распорядиться собой, своими чувствами, своим сыном. * Речь идет о романе Голсуорси «Сага о Форсайтах» Так на определенном этапе общественного развития возникают форма личной жизни и соответствующие понятия частной и личной жизни. Однако это не означает, что личность получает право распоряжаться этой жизнью. Трагизм ситуации нашел отражение в литературе XX в. Так, герои Хемингуэя стремятся каждый по-своему справиться со своей жизнью, подчинить ее себе. Один, осознавая полную независимость своей жизни от его воли и усилии, пытается создать систему правил, ежедневного распорядка — иллюзию своей власти над ней и спасение от отчаяния. Другой, не видя иного пути взять над ней верх, вступает в смертельную схватку с жизнью. Один из героев романа Стейнбека затевает со своей судьбой детективную игру. Будучи слабым и добропорядочным человеком, он понимает, что никогда не сможет построить свою жизнь в соответствии со своими желаниями, и тогда он совершает кражу. Крайние формы отчуждения от человека его собственной жизни, бессмысленности и неподлинности его существования изображает К. Абэ в образе женщины, ежедневно борющейся с засыпающими ее песками. — 17 —
|