|
Опасность расщепления человека на сферы, причастные разным мирам, Павлов изначально полагал проистекающей из ограниченности средств, которыми снабжена научная мысль. Свои открытия условных рефлексов он никогда не считал исчерпывающими научное знание о жизненных явлениях, включая в их 217 число психические. Он претендовал, начиная свое дело, на детерминистское объяснение хотя и фундаментального, но лишь одного явления из этого разряда. Создавать же целое из объективного и субъективного он на первых порах считал задачей философа, "который олицетворяет в себе величайшее человеческое стремление к синтезу, хотя бы в настоящее время и фантастическому" (Павлов, 1951). Однако последнее слово Павлова было другим. Картину, дающую, говоря павловскими словами, "целое из объективного и субъективного", представлял не философ, а он сам. "Временная нервная связь есть универсальнейшее физиологическое явление в животном мире и в нас самих. А вместе с тем оно же и психическое - то, что психологи называют ассоциацией. Какое бы было основание различать, отделять друг от друга то, что физиолог называет временной связью, а психолог ассоциацией? Здесь имеется полное слитие, полное поглощение одного другим, "отождествление"" (Павлов, 1951). Но если полностью отождествимо то, что традиция относит к области физиологии, с тем, что принято считать психическим, если нельзя отделить одно от другого, то для чего один и тот же научный предмет мыслить в категориях, изначально полагающих тело и душу разными сущностями? Чтобы постигнуть этот предмет, нужны другие понятия и методы, другое имя. И он был обозначен термином "поведение". Интересно проследить соотношение между динамикой исследовательского поиска, носящего надсознательный характер, и работой теоретического сознания в творчестве И. П. Павлова. Противоречие заключалось уже в самом обозначении, которое он подобрал для своей теории, назвав ее учением о "высшей нервной деятельности", а в скобках добавив слово "поведение". Нервная деятельность, будь она низшая или высшая, это функция одного из органов, различных "блоков" организма. Что же касается поведения, то оно охватывает всю систему взаимоотношений между целостным организмом и внешней средой. Конечно, эта система регулируется головным мозгом, но к происходящим внутри него процессам не сводится. Ибо неотъемлемыми компонентами этой же системы служат регуляторы, вполне законно мыслимые в категориях психологии, а не физиологии. Исторически сложилось так, что теоретические проекции категориального аппарата каждой из наук оказались "вещами несовместными". Психологическая теория, в которую с присущей ему страстной убежденностью верил Павлов, идентифицировала психику с интроспективно данными "муками сознания". Никакой перспективы справиться с этими "муками", опираясь на — 183 —
|