Психология личности. Теория личных конструктов

Предположим, что у клиента элементы конструкта 'мать', рас­положенные на стороне сходства с матерью, заключают в себе, как это часто бывает, множество удобств, протекций и гарантий безопас­ности. Пока он истолковывает себя в рамках данного конструкта со

стороны сходства с матерью, или с позиции 'мать-хочет-чтобы-я...', он может воспринимать себя наследником всех этих удобств, протек­ций и гарантий безопасности. Но предположим, что терапевт пытает­ся переместить Я клиента вдоль оси его личного конструкта со сторо­ны сходства с матерью на противоположную сторону. 'Непохожий-на-мать' контекст включает все релевантные контраст­ные признаки личного конструкта 'мать' - неудобства, опасности и незащищенность. Что происходит с клиентом?

Можно ожидать, что начав смотреть на себя в этой новой общей перспективе, он, скорее всего, изменит свое поведение. Он может отка­заться от многочисленных ограничений и предосторожностей и начать вести себя во многих отношениях противоположным образом, кото­рый представляется ему контрастирующим с полюсом сходства с мате­рью в его конструкте «мать». В этом случае его поведение заметно из­меняется в сторону безрассудства. Он может также стать более разбросанным и неорганизованным, когда погружается в волны ново­го жизненного опыта и считает для себя необходимым смело встречать непривычные события, в которые его втягивает новая роль. Этот опыт может оказаться воодушевляющим, при условии, что клиент обладает достаточно определенной остаточной структурой, чтобы избежать вы­зываемого тревогой смятения, и если у него есть проницаемые конст­рукты, которые соразмерно охватывают старые и новые модели пове­дения, создавая между ними более или менее устойчивый переход. С другой стороны, из-за недостаточно определенной, чтобы справиться с новой ролью, структуры клиент может испытывать заметную тревогу.

Если клиент идентифицирует себя с полюсом отличия от матери одного из своих символизируемых фигурой матери конструктов, мо­жет случится так, что вследствие использования «фигурного» симво­лизма он станет истолковывать себя с позиции 'непохожий-на-мать' в рамках всех остальных конструктов, символом которых является мать. Тогда он, вероятно, обнаружит контрастное поведение по всем осям тех конструктов, которым в качестве символа досталась фигура мате­ри. Это может стать неприятным сюрпризом для терапевта. Послед­ствия такого истолкования своей жизненной роли оказались бы ката­строфическими и для клиента. В этом случае нам остается только надеяться, что ему достанет независимости от терапевта, чтобы от­вергнуть эту идею с самого начала.