|
Разгул преступности и терроризма последних десятилетий наглядно показывает всем, что внешняя, силовая регламентация поведения становится все более слабосильной и менее эффективной. К каждому человеку не приставишь контролирующее закон лицо. Только внутренняя нравственность, опирающаяся на понимание высшего контроля, воспринятого как совесть, позволяет надеяться на взаимную терпимость и взаимопомощь. Представления о смысле жизни развивались постепенно. Зороастр видел этот смысл в том, чтобы стать союзником Бога в борьбе со злом. Существенно, что один из путей к этому состоял в том, чтобы работать и отдавать излишки своего богатства нуждающимся. Иудаизм видел смысл жизни человека в выполнении им закона. Это в большой мере религия внешних дел. По заповедям Декалога нравственность строилась на основе правильного образа жизни. Этичность поступка определялась его верностью закону, а человека оценивали обычно по полезности его поступков. Проповедовалось оправдание верой и делами, а не только одной верой. Рассматривая разные представления о смысле жизни, нельзя обойти вниманием вопрос о движущей силе совершенствования. Переворот в понимании этого произвел Будда. До него этот прогресс был ориентирован на внешние опоры – силу богов. Он полагал возможным усиление внутренних опор. При этом он исходил из представления о самодостаточности личности. В христианстве Бог – это любовь. Она выступает как средство вырваться из темницы собственного мира. В любви нет страха, поскольку страшащийся человек несовершенен в любви. Кроме того, любящий гораздо больше участвует в том, кого он любит, чем в себе самом. И по мере возрастания любви у человека появляется чувство слияния со всем, что он любит, он теряет свою обособленность. Тогда любую боль и радость любимого человек ощущает как свою собственную. Иисус говорил своим ученикам, что, когда они кормят голодного, то Его кормят, когда помогают больному – Ему помогают. Нормы нравственности, провозглашенные Мухаммедом, требовали милосердия, но не только милостыни, а ее анонимности, тем самым утверждалась не показная, а глубинная нравственность. Важно, что она воплощалась не только в ритуальных обязанностях, но и во внешней регламентации – законодательстве. В частности в налоге на имущество и доходах, идущих на нужды общины и бедных. Религии говорят примерами, которые не только трогают, но и учат гораздо сильнее, нежели правила. Они показывают не только, что некие добродетели могут быть исполнены, но и как их исполнить. Абстрактные понятия, в том числе и понятие любви, персонифицированы. Что совершал Христос, предстает как закон. Он страдал за других людей, следовательно и все христиане должны поступать так же, приняв нравственный постулат Иисуса о возможности, выстрадав, обрести самоуважение через надежду на спасение. Иисус как идеал – не отвлеченное понятие, а образ, которому должен следовать каждый, воплощая все его живое содержание, направляющее человека к нравственному преображению. В христианстве человек становится добродетельным не из чувства долга, а из радостного чувства любви к Богу. Божественная любовь выступает как связь каждой души с другой. Утвердив прямые связи между Богом и отдельным человеком христианство тем самым дало духовному миру человека некоторую долю свободы, санкционировавшей проявление его индивидуальности. — 415 —
|