|
Дело усложняется тем, что не каждый мотив инициирует деятельность, даже если накрывает свою цель, так как в психике могут одновременно быть активированы несколько мотивов, удовлетворяющих требованию силы, но какой-то из них доминирует. Поэтому каждый новый мотив как бы взвешивается (оценивается) на весах доминирующей в данный момент мотивации, и, в зависимости от результата, события развиваются по-разному. Если новый мотив сильнее доминирующего, то он способен перестроить, рекрутировать всю систему поведения в пользу реализации своей цели. Когда этот мотив поддерживает доминирующую на данный момент идею, но слабее его, то прежняя деятельность упрочивает свое центральное место в сознании, а если он слабее и не в русле доминирующего мотива – то тормозится. Тем самым мотивы могут вступать в конкурентные отношения. Взвешенный результат («для меня имеет смысл попытаться») обозначают как наделение ситуации личностным смыслом. Смысл присваивается достижению тех объектов, которые существенны для личности. Таким образом, могут одновременно активизироваться несколько значимых мотивов, а действие станет направлять тот, который победит в их борьбе. В одной из моих книг приведен пример борьбы мотивов страха и голода (80, с. 30). «Во время Ленинградской блокады мы с мамой и маленькой сестренкой должны были эвакуироваться на Большую землю переправой через Ладожское озеро. (При этом все вещи грузили на баржи, а людей на катера, так как они обладали большей маневренностью и могли уклоняться от снарядов при частых обстрелах.) Наша семья была особо истощена, погода очень холодной, а очередь на посадку в катера длиной несколько километров, поэтому военные, регулировавшие порядок посадки, периодически осматривали стоящих в очереди и особенно слабых передвигали вперед. Таким путем нас выдвинули вперед и погрузили на катер, где ехали дети из детского дома, шефами которых был один из крупных заводов Ленинграда. В связи с тем, что мы с мамой на нашем катере были самыми взрослыми (воспитатели плыли на другом катере), нам поручили присматривать за детьми. Шефы на дорогу выделили детям несколько ящиков сухарей, забитых досками, с тем, чтобы было чем накормить детей после переправы. Как только мы отплыли, начался жестокий обстрел, и моряки непрерывно спускались в трюм, чтобы успокоить детей и сказать, что сильная качка связана с их усилиями уклоняться от снарядов. Однако на матросов никто не обращал внимания, их никто не слышал! Сразу же после отплытия началась страшная драка за эти ящики. Дети руками отдирали доски, ранились гвоздями, катались клубком по качающемуся трюму и визжали. Поскольку качало очень сильно, то мама пыталась нас с сестрой как-то защитить от этих озверевших детей, но все равно к моменту прибытия и они и мы все были в крови. Все сухари дети съели, совершенно не думая о возможной смерти и не замечая ничего вокруг себя! Дети не только не испытали страха смерти, они не заметили ни страшной качки, ни разрывов снарядов!» — 337 —
|