Преодоление ломброзианства и неоломброзианства заключается не в том, чтобы в легко доступных для объяснения социально-отрицательных ситуациях развития показать социогенез преступности, а в том, чтобы вскрыть глубокие корни криминальности там, где они оказываются чрезвычайно замаскированными. Во всех сложных случаях обнаруживается необходимость глубокого индивидуально-исторического исследования. История жизни показывает значимость метода тщательного субъективного и объективного анамнеза, обнаруживая, как условия не только формируют возбудимость и агрессивность (то явную, то скрытую, внешнюю подавленность и скрытую озлобленность), но и как изменяют вегетативный тонус, общую соматическую реактивность и реактивность в отдельных системах. При соматических заболеваниях не только меняются реакции, но и возникают нарушенные отношения: раздраженность срывает моральную регуляцию поведения, повторяющиеся психофизиологические состояния голода и истощения и другие перенапряжения, связанные с ненормальностями в существовании и общении, измененное психическое состояние создают ту картину патогенной спирали, в которой условие или воздействие вызывает отрицательное свойство; отрицательное свойство даже при положительном условии влечет за собой отрицательную реакцию, а при прежних условиях ухудшенную реакцию. Эти тенденции, нарастающие по типу наматывающегося клубка или снежного кома, затрудняют выправление личности. Исправление прочной спирали требует «взрыва» или «срыва» как типичного компонента или момента перестройки личности. В случае сочетания соматического и социального нарушения эта задача особенно трудна. При исходном соматическом нарушении сплошь и рядом не замечают или предвзято отвергают социально-психические нарушения. В случае социально-психологического начала часто недооценивается соматическое состояние. Можно прийти к выводу, вернее, подтвердить положение материалистического монизма о том, что нет психического без соматического, но в случаях пограничных и невыраженных форм необходим тщательный анализ рамок изменения психического и соматического и вызывающих их социальных явлений. Заслуживает внимания то, что патологическое изменение психики давно отмечено и патология психического является основой определения вменяемости, но, несмотря на богатые в настоящее время технические возможности диагностики, ни степень, ни длительность соматических, в данном случае биохимических, изменений в большинстве случаев определить невозможно. Решение вопроса зависит от того, насколько выражены реакции и насколько в связи с жизненной динамикой ситуации нарушается соматика. При этом обращает внимание на себя то, что чем больше выражены соматические изменения, тем при сохранном поведении признается выше сила социогенетической регуляции. Это показывает, что в социально-поведенческой регуляции решающую роль играют, если так можно выразиться, общественно-исторические, социально-психические церебральные факторы. — 52 —
|