|
Наибольший удельный вес в структуре смысла жизни имеют такие смысловые образования, как ценности. С. Л. Рубинштейн определяет ценности двояким образом: 1) ценности как объекты и явления жизненного мира, приобретшие для личности высокую значимость, жизненный смысл (онтологический аспект); 2) ценности как смысловые структуры внутреннего мира личности, проецируемые в сознание в виде идеалов (онтический аспект). Многие ценности имеют социальное происхождение и депонируют совокупный смысловой опыт взаимодействия людей с окружающим их миром. В процессе жизнедеятельности личность интериоризирует социальные ценности, которые превращаются в личностные ценности и встраиваются в структуру смысла жизни. «Ценности не первичны. Не с них надо начинать анализ: они производны от соотношения мира и человека, выражая то, что в мире, включая и то, что создает человек в процессе истории, что значимо для человека. Ценность – значимость для человека чего-то в мире. К ценностям прежде всего относится идеал – идея, содержание которой выражает нечто значимое для человека» [58, с. 369]. Тем самым С. Л. Рубинштейн указывает, что так называемых «трансцендентных ценностей», изъятых из контекста жизнедеятельности общества или отдельного индивида, не существует. В этом заключается самое существенное расхождение концепции смысла жизни С. Л. Рубинштейна с концепциями экзистенциальных психологов. 128 На уровне индивидуального сознания смысложизненные ценности репрезентированы в форме идеалов или идеальных моделей жизненного пути личности. Идеал жизненного пути – это образ, воплощающий наиболее ценное – и в этом смысле привлекательное для личности – состояние личной жизни. В идеалах личности проявляются мотивы долженствования в отношении собственного жизненного пути, что свидетельствует о тесной связи идеалов с социальными ценностями. В этом плане социальные ценности противостоят индивидуальным потребностям в структуре смысла жизни личности. «Какое значение ни придавать потребностям и интересам, очевидно, что они не исчерпывают мотивов человеческого поведения; направленность личности не сводится только к ним. Мы делаем не только то, в чем испытываем непосредственную потребность, и занимаемся не только тем, что нас интересует. У нас есть моральные представления о долге, о лежащих на нас обязанностях, которые также регулируют наше поведение... Определяясь мировоззрением, они находят обобщенное абстрактное выражение в нормах поведения, свое конкретное выражение они получают в идеалах» [57, с. 118–119]. Представления С. Л. Рубинштейна о смысле жизни как о жизненном обязательстве и моральном императиве во многом сходны с положениями логотеории В. Франкла. Между индивидуальными потребностями и социальными ценностями в структуре смысла жизни должен быть установлен разумный баланс, что является залогом полноценной в психологическом отношении человеческой жизни. Напротив, «противопоставление влечения и долга есть раскалывание надвое человеческого бытия» [58, с. 369]. Соотношение личного и общественно значимого в содержании смысла жизни есть важная дифференциально-психологическая особенность личности как субъекта жизни [58, с. 368–369]. — 118 —
|