Психоистория

С приходом христианства появилось новое понятие - детская невинность. Когда Христос советует людям «стать как маленькие дети», Клемент Александрийский предостерегает от неправильного понимания этого изречения: «Не поддавайтесь безрассудному заблуждению. Мы маленькие дети не в том смысле, что должны дурачиться, кататься по полу и ползать, как змеи». Христос подразумевает, что люди должны стать «непорочными», как дети, чистыми, свободными от сексуального опыта. В средневековье христиане стали подчеркивать, что дети совершенно невинны в отношении удовольствия и боли. Ребенок «не испытал чувственных наслаждений и не имеет понятия о мужских инстинктах... можно стать ребенком в смысле гнева и в смысле горя, то есть, смеяться и играть в то самое время, когда отец, мать или брат при смерти». К сожалению, идея о невинности детей и о невозможности их совратить - обычная уловка взрослых, не желающих признать, что их сексуальные домогательства вредят ребенку. Поэтому средневековая выдумка о невинности детей лишь напускает еще больше тумана и ничего не дает в понимании того, что происходило в действительности. Аббат Гвиберт Ножанский говорит, что дети блаженны, ибо лишены сексуальных стремлений и способностей; однако потом он признается в «злых поступках в детстве...» В насилии над детьми обвиняются чаще всего слуги; даже прачка могла «сделать злое дело». Слуги часто «позволяют себе непристойные выходки... в присутствии детей [и] развращают их». Няньками не должны быть молодые девушки, «ибо многие из них преждевременно разжигают огонь страсти, как явствует из правдивых рассказов и, смею сказать, из собственного опыта».

Джованни Доминичи в 1405 г, попытался положить предел вседозволенности, проистекающей из «невинности» ребенка. Он пишет, что после трех лет ребенку не следует видеть нагих взрослых, поскольку в ребенке «до пяти лет исключено желание и даже намек на него, однако предосторожности нужны, ибо, видя поступки окружающих, он привыкнет к ним и впоследствии уже не будет их стыдиться...» То, что родители часто сами домогались своих детей, можно понять из намеков, которыми полон следующий отрывок:

«Ему следует спать в длинной ночной рубашке, закрывающей колени, тщательно следя, чтобы они не оставались неприкрытыми. Не позволяй матери и отцу, а тем более кому-нибудь постороннему трогать его. Стараясь не показаться скучным в перечислении этих правил, я сошлюсь на древних, которые следовали им в полной мере, чтобы не воспитать ребенка рабом своей плоти». В эпоху Возрождения в сексуальном использовании детей происходили дальнейшие сдвиги. Это видно не только по возросшему числу моралистов, предостерегавших от такого обращения с детьми (Жан Герсон. как и нянька Людовика XIII, считал, что пресекать домогательства обязан сам ребенок), но даже и в искусстве того времени. Живопись Возрождения часто изображала не только нагих риtti, или купидонов, снимающих с глаз повязку перед обнаженными женщинами, но и будничные сцены с детьми, треплющими мать по подбородку или заносящими над ней ногу; Каноническая иконопись тоже была полна признаков сексуальной любви: руки матери, например, часто изображались почти в генитальной области ребенка.