Сила и невинность

Так часто случается в психотерапии, если пациент выражает некоторое отрицание: "Я чувствую, что вы нападаете на меня. Я не могу этого выносить…", или когда терапевт говорит: "То, что Вы говорите, раздражает меня, давайте посмотрим почему". Оба могут вместе исследовать, какая чувствительная точка была задета. Когда эти аспекты агрессии проработаны, не только улучшается атмосфера, но оба начинают лучше и глубже понимать друг друга и, в целом — поскольку мы любим людей за их недостатки так же, как и за их достоинства, — отношения приобретают большую теплоту.

Конструктивная форма агрессии включает в себя: прорыв через барьеры, чтобы установить взаимоотношения; конфронтацию с другим без стремления причинить боль, но со стремлением проникнуть в его сознание; отражение сил, которые вредят чьей-либо целостности; актуализацию своей собственной личности и своих собственных идей во враждебном окружении; преодоление барьеров для исцеления.

Любовь и вражда у людей нейропсихологически чрезвычайно сходны. Энтони Сторр указывает на то, что ссоры любовников часто завершаются половым актом[70]. Существует странное родство между бойцом и любовником: рыцарь, спасающий деву от дракона и любящий ее, суть части одной фабулы. В борьбе есть живая интимность, сближение, которое содержит в себе одновременно ненависть и любовь, интимность, сдерживаемая ненавистью, но все же это — интимность, и она может вылиться в привязанность или любовь.

Негативная сторона агрессии есть то, на что обычно указывают в нашем обществе, и поэтому для нее не нужно здесь развернутого определения. Она по сути состоит в контакте с другим с намерением ранить или причинить боль, лишить другого силы ради своей самозащиты или просто для того, чтобы увеличить свою власть.

Почему позитивная сторона агрессии так часто вытесняется, а негативная сторона так подчеркивается? Одна очевидная причина состоит в том, что мы часто боимся агрессии, и считаем — хотя это иллюзия, — что сможем лучше контролировать ее, если сконцентрируем все наше внимание на ее деструктивных аспектах, как будто только они и существуют. Идентификация слова только с его негативным значением (как, например, fuck или дьявол) есть один из старейших происков лукавого. Делая так, мы объявляем вне закона целую область, навешивая на нее ярлык "выходящего за рамки", так что всякий, кто говорит о "дьяволе", уже в его власти.

Другая причина того, что мы склонны подчеркивать только негативную сторону агрессии, состоит в том, что она несет с собой тревогу и вину. Мы думаем, что сможем лучше избежать этой тревоги и вины, если мы назовем Прометея фантастической легендой и объявим себя спасенными от тревоги и вины "вторым Адамом" Христом. Когда это делается догматически, например, многими фундаменталистами, это действительно дает индивиду определенную степень контроля. Но такая система контроля шатка. Ее ценность значительно уступает тому вреду, который она наносит, кастрируя сознание и блокируя чувствительность и понимание других.