|
Преследую ли я цель в этом случае констатировать, что благодаря таким отношениям настанет рай на земле и будет достигнут идеал, несмотря на то, что наследственные свойства человека остались без изменения? Читатель, хочу надеяться, не сочтет меня таким наивным, если он все время только внимательно следил за развитием моих мыслей. Разумеется, будут проявляться и тогда низости, грубости, интриги, тупоумие, ненависть, зависть, ревность, лень, неуравновешенность, негигиеничность, сплетни, грязь, прихоти, безрассудство и т. д. Но вступление их не будет уже столь деспотическим, и они не будут находить уже себе извинения, а будут приниматься меры против таких дурных и патологических личностей, которых будут стараться устранить при посредстве целесообразного подбора, гигиены и воспитания. Но, с другой стороны, будет предоставлена большая свобода для нормального развития честных, независимых и выдающихся людей. Им не придется уже исполнять обязанности пасынков у власти и капитала, предрассудков и деспотии. Не будет им вменено в обязанность, хотя бы и лицемерно, исповедывать навязываемые религиозные и социальные догматы, а каждый будет действовать сообразно со своими убеждениями. Власть не может тогда уже попасть а руки лишенных совести аферистов. Условная ложь покинет тогда атмосферу брака и половых отношений. Патологическая форма чувств, больше с внешней стороны не подавляемых, будет обусловливаться лишь действительно патологическими задатками, так как внешнее воздействие, особенно же денег, будет, по возможности, устранено. Тогда исчезнет сама собою и проституция, как лишившаяся главной своей базы в лице денежных интересов. Вероятно, будут иметь место половые эксцессы, но и они будут сдерживаться, сколько возможно, трудовою деятельностью, которая станет отныне неизбежною. Здесь считаю уместным привести без пропуска следующие заключительные слова Фридриха Альберта Ланге из его «Истории материализма» Leipzig, J. Ваеdecker, VII Auflage, 1902), написанной им в 1874 г. (III издание), за год до своей кончины: "Наша критика завершается как раз в такой момент, когда вся Европа охвачена разрешением социального вопроса; в этом вопросе, как на обширной арене, очевидно, столкнулись в решительном сражении все революционные элементы знания, религии и политики. Будет ли это сражение лишь схваткой умов или же, словно землетрясение, разнесет по миру остатки минувшей эпохи и повлечет за собою миллионы жертв, но новой эпохе не суждено одержать окончательную победу, если она не станет под знамя бессмертной идеи, которая сведет на‑нет эгоизм и в качестве новой цели выдвинет совершенство человека в человеческом сообществе — взамен неустанного труда, который своей основой имеет лишь личные интересы. — 385 —
|