|
«Мощь» неосознаваемого объясняется и спецификой взаимоотношений между «этажами» психического. В утверждении Фрейда о том, что «Оно» реализует свои цели «за спиной» «Я», через его «голову», по‑видимому, есть свое рациональное зерно: на самом деле отношения между «Я» и «Оно» выясняются не только в «открытом бою», но и на более «интимном» уровне. Влечения «Оно» могут действовать по принципу «пятой колонны». Они не только противостоят «Я», но, используя «обходные пути», могут на неосознаваемом уровне проникать в «Я», в той или иной степени изменяя, деформируя его. Как часто высказанная человеком точка зрения обусловливается не выступающими на поверхность мотивами, а более интимными стремлениями, которые оказываются не только скрытыми от окружающих, но и неосознаваемыми тем, кто ее высказывает! Так в какой мере прав Франкл? В какой мере человек свободен в своих намерениях, в том числе в попытках отыскать смысл жизни? Если говорить по большому счету, то сам процесс свободного и сознательного принятия решения на самом деле не свободен в полной мере. Он с самого начала «отягощен» влиянием неосознаваемого. Рассмотрение механизмов такого «отягощения» – один из значимых аспектов проблемы смысла жизни. Остановлюсь теперь на некоторых «формально‑динамических» характеристиках смысла жизни, существенно сказывающихся на его функционировании как личностного образования. Инертность смысла жизни.Как уже отмечалось, формирование смысла жизни – способ относительной эмансипации личности от «внешнего» и «внутреннего». Чрезмерная эмансипация приводит к инертности самого жизненного смысла. Последний отрывается от реальности, становится самодовлеющим. Человек может стать рабом не только обстоятельств, но и логики собственной жизни. Он «привыкает» к ней, «пропитывается» ею. Логика жизни, «выйдя из недр» человека, «отделяется» от него, приобретает самостоятельный, а иногда и фатальный характер, начинает подчинять себе человека. Одно из объяснений причин такого рода инертности дает В. Г. Асеев: «Хотя прежняя цель оказывается неэффективной и даже вредной, но потраченные ресурсы слишком значимы, требуют компенсации, и поведение человека как бы „толкается сзади“ этой слепой динамической установкой…» (1993). Инертность смысла жизни может определяться спецификой социальных отношений. Типичным для тоталитарного общества является формирование у его членов косного, «застойного», заданного идеологическими стереотипами смысла жизни. Поэтому ломка прежнего и становление нового смысла жизни, обусловленного социальными изменениями, – процесс особенно болезненный, а во многих случаях – трагический. — 277 —
|