|
Психолингвистика Н.Хомского весьма уязвима и в других отношениях. Она ограничивается проблемами восприятия и порождения предложения - лингвисти-Часть 1. Теоретические и методологические вопросы ческой единицы, определяемой через грамматику, семантику и сегментную фонетику и принципиально изо-лируемой от целостного осмысленного текста. Она рассматривает именно предложение (sentence), а не высказывание (utterance), т.е. игнорируется реальное соотношение различных языковых уровней (и невербальных средств) в формировании и восприятии той или иной коммуникативной единицы. Априорно предполагается, что основой порождения и восприятия высказывания всегда является его морфосинтаксическая структура. Далее, предложение рассматривается вне реальной ситуации общения. Игнорируется место речи, а также ее восприятия, в системе психической деятельности человека - речь и ее восприятие рассматриваются как автономные, самоценные процессы. Игнорируются индивидуальные, в частности личностно обусловленные, особенности восприятия и производства речи: сама идея индивидуальных стратегий оперирования с языком отвергается с порога. Все эти недостатки модели Н.Хомского, в особенности ее <лингвистичность>, вызвали критику со стороны тех психолингвистов, кто не попал под его влияние, причем интересно, что направления такой критики в основном совпали (Rommetveit, 1968; Леонтьев, 1969 а, и др.). Но особенно существенно, что среди последователей Н.Хомского и Дж.Миллера с самого начала возникла тенденция <подправить> психолингвистику второго поколения, сделать ее более психологической, привести в соответствие с концептуальной системой общей психологии. Эта тенденция особенно ярко проявилась в работах молодых (тогда!) психологов так называемой Гарвардской школы, прямых учеников и сотрудников Джорджа Миллера: Т.Бивера, М.Гарретт, Д.Слобина и др. Их позиция достаточно четко отразилась, например, в переведенной на русский язык книге Д.Слобина <Психолингвистика>, в оригинале изданной в 1971 году (Сло-бин и Грин, 1976). Глава 2. История психолингвистики Если в США Н.Хомский, особенно после упомянутой выше разгромной рецензии на книгу Б.Скиннера и ряда весьма агрессивных <антиосгудовских> публикаций, воспринимался как единственная альтернатива бихевиористс-ким догмам (других альтернатив большинство американских психолингвистов либо не знало, либо не могло принять), то в Европе дело обстояло иначе - там распространение идей Н.Хомского натолкнулось на основательную психологическую традицию. И европейские психолингвисты приняли идеи Хомского-Миллера с самого начала cum grano salis, с большим скепсисом, поверяя их традиционной психологией и преобразуя в соответствии со своей психологической позицией. Так например, совершенно особое направление в психолингвистике второго поколения составили англичане - П.Уосон, Дж. Джонсон-Лэйрд, Дж.Грин (русский перевод части ее книги см. Слобин и Грин, 1976), Дж.Мортон, Дж.Маршалл. Они, в частности, вышли за пределы предложения - в текст, хотя сосредоточились либо на восприятии языковых средств связи предложений, либо на <психологической реальности> логических структур. В европейских ответвлениях психолингвистики второго поколения допускается иное функциональное соотношение грамматики и семантики в порождении и восприятии предложения, хотя и в рамках его языковой структуры, вводятся отдельные понятия теории высказывания, учитываются некоторые <неклассические> ситуативные факторы (особенно в работах психолингвистов ФРГ), но роль этих факторов в психологической организации процессов общения, ее зависимость от типа и задачи общения остаются нераскрытыми. Европейские психолингвисты покушаются и на <святая святых> теории Н.Хомского - противопоставление языковой способности и языковой активности. Однако в силе остается подход к психолингвистике с позиций <психологической реальности> языковых единиц и структур, т.е. идея полного или частичного изоморфизма <когнитивных> или психолингвистических структур и структур языковых. — 26 —
|