|
Развитие Эго идет рука об руку с ростом выразительности пластики окружающих Эго объектов. Материнский уроборос, бесформенный в смысле формы человеческой фигуры, теперь сменяет образ Великой Матери. Уроборический характер Великой Матери виден повсюду, где она является объектом поклонения в образе гермафродита, как например, бородатая богиня на Кипре и в Карфагене.[8] Женщина с бородой или с фаллосом выдает свой уроборический характер отсутствием разграничения мужского и женского. И только позднее этот гибрид заменят определенные в половом отношении фигуры, а сейчас его смешанный, двойственный характер представляет самую раннюю стадию, откуда затем начнется разделение противоположностей. Так, находящееся на ранней стадии развития сознание, постоянно ощущая свою связь и зависимость от породившей его матки, постепенно становится независимой системой; сознание становится самосознанием, а. размышляющее, осознающее себя Эго проявляется как Центр сознания. Что-то типа сознания существует даже до появления Эго, так как мы можем наблюдать сознательные действия у ребенка появления Эго-сознания. Но стадия зародыша заканчивается тогда, когда Эго начинает воспринимать себя как нечто отдельное и отличное от бессознательного, и только тогда может сформироваться сознательная система, действующая совершенно независимо. Эта ранняя стадия взаимоотношений сознательного-бессознательного отражена в мифологии Матери Богини и ее связи с сыном-любовником. Такие персонажи, как Аттис, Адонис, Таммуз и Осирис Ближне-Восточных культур[9] не просто рождены матерью; напротив, этот аспект полностью заслоняется тем, что они являются любовниками своей матери: их любят, убивают и хоронят, мать оплакивает их, а затем возрождает через себя. Фигура сына-любовника сменяет стадию зародыша и ребенка. Отделяя себя от бессознательного и вновь подтверждая свое мужское отличие, он чуть ли не становится участником материнского бессознательного; он является как ее сыном, так и любовником. Но пока он еще недостаточно силен, чтобы противостоять ей, он уступает ей, умирая, и прекращает свое существование. Мать-возлюбленная превращается в страшную Богиню Смерти. Она все еще играет с ним в кошки-мышки и затмевает даже его возрождение. Там, где его связывают с плодородием земли и растительностью, как бога, который умирает, чтобы возродиться снова, владычество Матери-Земли настолько же очевидно, насколько сомнительна его собственная независимость. Мужская основа пока еще не является отцовской тенденцией, уравновешивающей материнско-женскую основу; она все еще юна и является всего лишь началом независимого движения от места своего рождения и младенческой зависимости. — 41 —
|