Невроз и личностный рост

Я пришел к осознанию ее широкой применимости в ходе работы преподавателем и литературным критиком. У меня были студенты из многих стран, принадлежавшие к самым разным слоям общества, которые заявляли о том, что теория Хорни приложима к ним, к их народу, культуре и литературе. Я сам использовал ее в своей работе – для анализа авторов и их произведений, относящихся не только к любому периоду британской и американской литературы (включая Чосера, Шекспира, Мильтона и многих новеллистов), но и принадлежащих к русской, французской, немецкой, испанской, норвежской и шведской литературе разных веков, а также к древнегреческой и древнеримской. Насколько я знаю, теория Хорни использовалась, кроме того, при изучении китайской, японской, индийской литературы.

То, что теория Хорни оказывается полезной для биографов, тоже говорит о ее глубине и силе. Существуют хорнианские работы о Роберте Фросте, Чарльзе Эвансе Хьюджесе, о семье Кеннеди, о Сталине, Вудро Вильсоне, Джимми Картере, Феликсе Франкфуртере, Линдоне Джонсоне; да и ряд других видных общественных деятелей и писателей можно во многом понять в свете этого подхода. Хорошим примером может служить работа Роберта Такера о Сталине.

Такер работал в американском посольстве в Москве в 1950 году, когда был опубликован "Невроз и личностный рост". Прочтя книгу, он "был поражен внезапной мыслью": "Что если идеальный образ Сталина, изображаемый день за днем в советской печати, находящейся под контролем партии, и есть его идеальный образ себя в смысле Хорни?" Если так, "культ Сталина должен отражать его собственное чудовищно раздутое представление о себе как о гении всех времен и народов". Этот кремлевский затворник, "на публике столь сдержанно умалчивающий о себе, просто должен выплескивать свои тайные мысли о своей особе в миллионах газет и журналов, расходящихся по России". Можно провести психоанализ Сталина, "всего лишь почитав "Правду"!"

Такер убежден, что такие книги о тоталитаризме, как книги Ханны Арендт, "страдают серьезным недостатком – в картине нет ни диктатора, ни его психодинамики". Диктатор способен "сделать политическими институтами внутренние защиты своего идеального я, вечно подвергающегося угрозам", и "мобилизовать аппарат репрессий для мести не только людям, в которых он увидел врагов, но и для мести целым "вражеским" социальным слоям". Катастрофа "была, видимо, гитлеровским отыгрыванием мстительной враждебности, проистекающей из невротической ненависти к себе, спроецированной на евреев как на группу".