Неизведанное Я

Сеанс психоанализа выявил типичный пример бессознательного процесса, блокированного сильнейшим аффектом и расстройством ориентации. Большая часть лечения проводилась под гипнозом. Пациент: "Мой желудок очень твердый, в металлической оболочке. Очень жесткий и неподатливый, как будто он закован в толстый металл. Всю жизнь я с ним мучаюсь".

Когда я спросил его, как этот твердый металл оказался у него внутри, и перевел его внимание на область рта, ему сначала показалось, что он проглотил лягушку. Тогда я попросил его рассказать об ассоциациях, возникающих при образе лягушки, и он внезапно регрессировал к младенческим образам и ощущениям. "Мать кажется жесткой, каменной; это жесткая каменная фигура, видимо мраморная, как могильная плита, – слишком твердая для того, чтобы жить. Не могу произвести на нее никакого впечатления, как на статую или памятник. Грудь у нее пустая и бесполезная – вся высохла. Мать всегда холодная, далекая и больная. Она страдает. От нее веет ужасающей слабостью. Двигается она всегда с трудом. Из колыбели я вижу ее лежащей в постели. Она такая бледная, седая; совсем неживая, как камень, мне она кажется почти нереальной. Мне страшно и одиноко".

После нескольких воспоминаний в том же духе он продолжал: "Мама так часто болела. Ужасные головные боли у нее были, ей все время приходилось чем-то их успокаивать, я до сих пор чувствую запах этой повязки у нее на голове. Теперь я чувствую ее грудь, холодную и несчастную. Она как будто деревянная, правда деревянная, совсем ненастоящая. Хочется зубами впиться в сосок, сделать ей больно. Кошмар! Да что толку!" В конце сеанса он стал говорить о том, как ему хотелось изуродовать тело матери и вообще женские тела, разорвать их, изрезать до крови. На другом сеансе у него проявились фантазии о том, чтобы расчленять мужские тела, отрезать руки и ноги, головы и половые члены. Это часто приводило к подсознательному побуждению изувечить себя самого, что и случилось однажды, когда в двадцать лет он попытался сам себя кастрировать с помощью ножа.

У этого пациента сильнейшие каннибалистские импульсы перешли от области зубов – желание укусить – к фантазиям об уничтожении тела вообще. Его сексуальные импульсы оказались на фаллическо-садистском уровне, что вызвало в нем сильнейшую тревогу, ибо фаллос представлялся ему в виде ножа, опасного орудия, способного терзать тела женщин, протыкая вагину и вырывая ноги. Вполне понятно, что такие фантазии неизбежно должны были подавляться, вытесняться за пределы сознания, так что он в буквальном смысле слова не мог даже думать о сексе; для него это было абсолютно невыносимо, и его импотенция была настолько полной, что его гениталии вообще не испытывали никакого сексуального импульса. Если он касался своих половых органов, то ощущал их как нечто незнакомое и безжизненное. Здесь интересно обратить внимание на схожесть этих ощущений и ощущений при контакте с материнским соском. Утратив всякий эротический контакт с внешним миром, отгородившись от него полностью, он перестал чувствовать его как реальность и женщины как сексуальный объект лишились для него какого бы то ни было значения. А весь мир стал для него нереальным и бессмысленным.