Методологический анализ в психологии

[29] С тревогой приходится констатировать, что информаци­онно-кибернетический иллюзионизм благодаря современ­ным электронным средствам получил возможность технически совершенного воплощения в разного рода ус­тройствах, создающих виртуальную реальность. Как и вся­кое изобретение, это имеет множество замечательных приложений, но и несет в себе страшную угрозу наркоти­зации. Духовный смысл всякого наркотика, как утверждал П.А. Флоренский, — бегство от реальности. Но куда? В псев­дореальность, которая тем сильнее пленяет, чем более притворяется подлинной.

[30] Напомним с помощью В. Виндельбанда, в чем суть разви­той Огюстом Контом философии позитивизма (которую сам Б.Ф. Скиннер воспринял от Э. Маха), особенно под­черкивая те аспекты, которые с буквальной точностью воп­лощены в гносеологии Б.Ф. Скиннера. «...Позитивная философия... — пишет В. Виндельбанд, —есть не что иное, как упорядоченная система позитивных наук. Контовский очерк этой позитивистской системы наук представляет собой прежде всего крайние выводы из воззрений Юма и Кондильяка. Человеческое познание должно довольство­ваться установлением соотношений между явлениями (вы­делено мной. — Ф.В.). Более того, вообще не существует какого-либо Абсолюта, который лежал бы, хотя бы в каче­стве чего-то неизвестного, в основе этих явлений. Един­ственный абсолютный принцип — то, что все относительно.

Совершенно бессмысленно говорить о первых причинах и конечных целях вещей. Однако этот релятивизм (или, как говорили позже, коррелятивизм) тотчас же заявляет уни­версальное притязание математического естествен­нонаучного мышления. Науке он приписывает задачу рассматривать все эти отношения таким образом, чтобы устанавливать не только единичные факты, но и их пов­торяющийся пространственный и временной порядок — "общие факты", но именно всего лишь как факты. Следо­вательно, посредством "законов"—обычное название для "общих фактов" — позитивизм хочет не объяснять част­ные факты, а всего лишь констатировать эти повторения (выделено мной — Ф.В.). Тем не менее результатом по­добного подхода должно явиться (что, конечно, остается непонятным и неоправданным при таких предпосылках) предвидение будущего как практическая услуга науки — savoir pour prevoir (знание ради предвидения)» (Виндель-банд, 1998, с. 440-441).

[31] С точки зрения представителей павловской школы, это не «любая реакция», а ориентировочная, что чрезвычайно су­щественно для замыкания условной связи.