Введение в методологические основы психологии

Эти принципы стали теоретической основой не только для тестов. Так, А. Г. Шмелев убедительно показал, что опросники личностных черт также име­ют в своей основе бихевиористскую трактовку поня­тия личностной черты (см.: Шмелев, 2002. С. 51—52). Наконец, вся теория психологического эксперимен­та, и в особенности представления об идеальном экс­перименте, или эксперименте полного соответствия, сложившиеся в психологии (Готтсданкер, 1982), явля­ется попыткой сделать эксперимент методом, облада­ющим качествами Абсолютного наблюдателя. Можно сказать, что все номотетические (см. гл. 4) методы ис­следования создавались в психологии с опорой на классический идеал научной рациональности.

В то же время в психологии создавались и методы, в основе которых были совсем другие исходные философско-мировоззренческие предпосылки. Таковы, например, психоаналитическая терапия как метод практической психологии и проективные методики, большинство из которых основано на психоаналити­ческой теории, — достаточно вспомнить ассоциатив­ный тест Юнга, методику Роршаха или тематический апперцептивный тест. Они вполне соответствовали неклассическому идеалу рациональности. Однако достигнуто это было за счет того, что в работе с таки­ми методами практически неизбежно внесение ис­следователем или практиком своего субъективного мира в понимание психической реальности другого человека. До сих пор в англоязычной литературе можно встретить противопоставление объективных и проективных методов.

Эти крайности психологи пытались преодолеть по-разному. Так, например, в конце 30-х гг. создаются различные психологические теории, представляю­щие собой компромисс между психоанализом и би­хевиоризмом (например, хорошо известная теория фрустрации — агрессии Н. Миллера и Дж. Долларда). Эти теории создавались не только как поиск «золотой середины» между господствовавшими в то время в США психологическими теориями. Они создавались как теоретические основы для метода, который по­зволял бы изучать психологическую реальность чело­века, оставаясь в то же время по возможности объ­ективным. В этом русле проводились исследования Л. Абта, Д. Рапопорта, С. Розенцвейга и многих других представителей проективной психологии того времени. Практически все они ставили себе задачу со­здать такую систему критериев для обработки и ин­терпретации проективных методов, чтобы результат по возможности не зависел бы от субъективности ис­следователя. Но, как отмечают Н. С. Бурлакова и В. И. Олешкевич (2001), несмотря на то что число формализованных критериев невероятно увеличива­лось, получаемые данные часто оставались расплыв­чатыми и трудно соединимыми между собой: «Из-за желания соответствовать научным образцам (т. е. тра­диционным, классическим идеалам научности. — Д. Л.) направленность на изучение уникального, еди­ничного (что выражало некоторую общую тенденцию, присутствующую в гуманитарных науках) все сильнее трансформировалась в линию изучения отклонений от среднестатистического индивида (от "штампован­ного" содержания, от "сюжетов-клише" и т. п.)» (Бур­лакова, 2001. С. 12).