|
...Я вспомнил воспаленные ночные споры в общежитии Ленинградского медицинского об инопланетном происхождении жизни человека на Земле и о «Фантазиях Фарятьева»... «Настольная лампа плясала в пластинке, В круженье грустившей цыганское... Мне было тошно! В табачной дымке Мы трое сквозь зубы цедили шампанское Звуков!» Эти строчки я писал в девятнадцать. В пору именно таких моих с товарищами захватывающих ночных бдений. Как раз перед той августовской поездкой 1962 года на попутных Машинах из Куйбышева в Москву, в Ленинград и обратно -«автостопом». Тогда я и останавливался в том общежитии Ленинградского медицинского... Мы «цедили шампанское» своего вселенского одиночества и такой же демонической никем непонятости с наслаждением! Одиночество и непонятость были доказательством себе нашей неповторимости... Надо было вмешиваться! Я распорядился, чтобы из круга вышли Мария Александровна, Александр Михайлович и еще двое - все наиболее «активно бездельничающие», все, кто прятался в показную активность от неприсвоенной и неосвоенной, а часто и неосознанной, внутренней тревоги. На их места я пригласил тех, кого звал раньше, и кого Лера Александровна прежде удалила из своего круга. Михаилу Ивановичу напомнил, что ему уже случалось передоверять свою инициативу, заботу о себе и своих делах другим! Раздосадованный, он стряхнул дрему, сам занялся происходящим. Очнулась, наморщила лоб, подняла брови и начала одутловато осматриваться Маша. Заметив, что атмосфера вокруг изменилась, она заметила и мою досаду на ее равнодушие к сотруднице и к их общему делу. Дочь упрямо поджала губы, будто ничего не произошло. Но рассердилась, и за себя уже отвечала... Не помню, кого еще пересадил во внешний. Но во внутренний круг - сели ожившие заинтересованные люди... Кабинет проснулся, началось движение. Я снова обернулся к Лере Александровне, и... ' И почувствовал обескураживающую неловкость. Я будто нечаянно подсмотрел за ней, что не следует - пугающий секрет или ото всех скрываемый изъян... В кресле «психотерапевта» сидела не деловитая предприниматель, а маленькая,... совсем потерявшаяся девочка! Она не знала, что делать. И, казалось, впервые так отчетливо понимала, что не знает. Детке не дали стать госпожой над куклами. А ничего другого она не умела. И, казалось, была готова заплакать... Мы не знаем, как всего добились!..Через два марафона я соберу круг предприимчивых женщин. В нем будут учительница математики и детский врач, совладелица автосервиса и молодая юрист, психолог и менеджер - женщины, прогнавшие своих мужчин и оставленные мужчинами, «не выдержавшими» - как они говорили - «нашей самостоятельности». — 86 —
|