Освоение одиночества. О чем молчат любимым

Мы, лицом друг к другу, вцепились в спинку лавки в сквере. Накрапывал дождь. Возражать еще - было бесполезно.

— Я не могу иначе, брат. — Я встал. Мне было мучительно жаль его. Я пошел. Себя я уже не ощущал никак.

— Брат! - рванулся он мне вслед.

Я не оборачивался.

— Брат! - он догнал меня. - Если ты уйдешь, я больше не приду к тебе!

Я не отвечал и не оборачивался. Тогда он закричал:

— Пойми же, брат! Я же тебя боготворил, а ты меня предал!..

Я шел совершенно спокойный. Уже не казалось, что вот-вот с хрустом расколется череп, разорвется от немого вопля грудная клетка. Челюсти разжались. Было очень спокойно и отдаленно. Как будто не со мной только что говорил брат. Я уже шел один. Больше я не чувствовал его боли (только сейчас догадался, что боли его я и до того, и жалея его, тогда не чувствовал, занятый своей). Я шел без него. Тогда я не думал и не знал, что это - надолго.

* * *

Так уже было однажды. Тогда я отказался от надежды на возможность встречи... с той, кто меня перевернула..., словно заново родила... Она выбрала остаться с мужем... Уважение не позволяло оспаривать ее выбор. Я верил, что «убил в себе любовь»...

Стало не страшно. Больше нельзя было ничего потерять... Я вдруг понял... это крутилось в голове независимо от меня, само: «Знание почему-то радость!.. Знание почему-то радость!»... «За знание надо платить! Я готов!» - следовал вывод.

— Другого «подопытного кролика», кроме себя, у меня нет. Терять мне нечего. Либо помру, либо научусь быть счастливым... — это я уже думал сам.

* * *

После женитьбы на Томе и рождения Машки все образовалось. Отношения с родителями просты, как никогда. Это из-за Томки.

Они теперь в отпуске, в отъезде.

Брат с его семьей живет у них.

Чтобы поморить клопов, надо было увезти Машку. И мы были у него.

Снова вспыхнул старый разговор, брызжущий старой болью.

Брат снова повторил тот упрек. Только добавил, что тут — его дом. Дом его родителей. Он его строил. А я там чужой и нежеланный гость.

Печально, что он совершенно прав. Я там, действительно, особенно в отсутствие родителей, чувствую себя, будто бродяга, забравшийся без спросу в чужое жилье.

И снова я (теперь мы) уехал не попрощавшись. И снова он кричал вслед: «Может быть, попрощаешься?»

Таксист остановил. И я принужденно выдавил из себя пустое: «До свидания».

И снова жаль нас обоих!

МИР БЕЗУМЦЕВ

Зачем мне Толстой?!..

Нам - участникам заключительного тура Всесоюзной Математической Олимпиады Школьников 1960 года в Москве - устроители показывали высотное здание МГУ изнутри!