|
Тогда эта потеря веры переживалась трагедией, грозила крахом будущего и отчаяньем, как недавний развал Советского Союза, а вовсе не ощущалась прорывом на свободу или проломом в глухой стене страха. Но это была моя первая и главная ПЕРЕСТРОЙКА. Все остальные были уже облегченным повтором. Ответов больше было ждать не от кого! Наверное, то же переживает и потерявшая хозяина дрессированная собака, поставленная случаем перед дилеммой: искать нового дрессировщика или одичать и жить по-своему?! Я выбрал... Мне посчастливилось, случилось выбрать: «идти туда, не знаю куда, и искать то, не знаю что»! Посчастливилось пуститься в поиск своей жизни. Об этом первом моем выборе я кричал в мальчишечьих стихах, и взрослый разбирался в «Юбилейной анкете». Из школьных стихов: «Нету веры! Рвется вширь обвалом страшным Долго в сердце висший, наболевший ком: Почему исплеван идеал всегдашний, И с усмешкой «мудрой» говорим о нем?! Я хочу без страха душу на ладони, Щедро распластавши, людям протянуть! Чтобы каждый сердцем трепет мысли понял, Чтоб легка, без тайны, пела в свежесть грудь. Воскресают люди! За идею гибли, Чтоб своею смертью правду отстоять. Неужель иссякли, растворились мысли ? Страшно по шпаргалке жизнь перелистать!...» Давно были сняты портреты Иосифа Виссарионовича Сталина, И вдруг в кинотеатре на лекции Хрущева «отцом» назвали нам! Наверно, невзрослые дяди Никак не хотели взрослеть -Решать, отвечать и сметь, Всё б жили на «папу» оглядываясь. И внятный, подспудный ли страх Неверья в людей, в себя ли Их гнал? На ходу подновляли Иконы пустой оклад. Я слышу и сейчас в помпезности За хлестким накатом фраз Беспомощный страх неуверенности, Что есть в жизни смысл у нас! Растили нас атеистами, Скорее всего, на словах. Безверье на веру приняв, В вождей-то мы верили истово. Мы вместе с родною речью Учили, как гимн и молитву, Джамбуловский стих про Отчизну И клятву Сталина Ленину. У всякого потрясения Исходы и выходы разные. В рассудочность бегство и в праздность, В прятки с собой и потерянность. Не смея себя понять, Теряясь в своем же цинизме, Иные в богостроительстве Вернуться надеются вспять... Нам трудно было поверить. В нас что-то ломалось всерьез. Любви не заменит безверье. Я веру менял на вопрос! «Почему не верю? Почему святое Вдребезги разбилось,- растерялся прах?! Ведь беззвездной ночью ничего не стоит Потерять дорогу, сбиться в трех соснах. Разучили верить. Каждый знал ребенок, Что в Кремле седеет, думая о нем, Добрый и усатый -видели с пеленок - Человек - «Отец наш!» был вторым Кремлем. — 2 —
|