|
Вот для того, чтобы ответить на этот вопрос, нужно опять вернуться, на мой взгляд, к анализу процессов в более общем виде. Какова судьба всякой деятельности, всякого действия? А не найдем ли мы просто в обыкновенной, практической, внешней деятельности или в какой-нибудь любой другой, внешней по своему назначению деятельности нечто подобное? Вот такие специфические сокращения, сгущения, а потом — возможность и необходимость их развертывать? Я отвечу на этот вопрос просто. Да, все время мы имеем с этим дело. Мы просто привыкли не замечать это дыхание процессов, это движение от развернутых действий к каким-то очень свернутым кусочкам, которые можно, впрочем, растянуть. Я множество раз описывал эти процессы. Но есть какие-то вещи, которые всем ясны, все понимают, но как-то они потом от них отходят. То, о чем я говорю, принадлежит к числу вещей до элементарности простых. Вот я все смотрю, где мне примеры искать. Я сейчас увидел, что вы там что-то рисуете... Нарисовали черточки. И машинально при этом, заметьте, как интересно. А тут я вижу, строчки у вас. Записывали. Давайте посмотрим, как начинают писать, чтобы не уходить от речи. Давайте смотреть, как учатся писать. Дети пишут какими единицами? Что для них выступает как задача, как единица процесса? Наверное, вы согласитесь, что сначала пишут буквы. И даже, например, в мое время не начинали с букв, а начинали с палочек, элементов букв. Прямая, овал. Вот такой крючок и вниз крючок, вверх, в эту сторону крючок. Когда набивалась рука на крючки, тогда их соединяли и получали буквы. Буквы писали. Это называлось чистописанием. Потом короткие слова. В чем была задача? Не съехать с линейки. Не сломать закругление, не скосить этот самый нолик. Выдержать нужно и наклон. Ну, словом, масса забот. Масса частных задач, которые возникают, когда решается одна задача. Что мы с вами сейчас делаем? Впопыхах рука чего-то там пишет, правда? Во-первых, быстро. Очень быстро. Во-вторых, мы сохраняем все существенные элементы и у нас стираются все элементы несущественные. Я не говорю о тех, кто пишет тем несносным почерком, который не может никто прочитать. В том числе и тот, кто писал. Я говорю про почерки нормальные. Не совсем испорченные до конца, сбитые. Такие почерки, которые читабельны. Я сейчас хотел взять для примера такой почерк, ну прелесть просто! Как на машинке. Великолепно. И, наверное, довольно быстро написано, я так вижу, потому что это настоящая скорость. И буквы не выведены, они все слиты, определяются без отрыва пера, потому что даже «ются» слиты. Единицы другие, куски другие. И все это простая трансформация действий в способы выполнения других действий. Иначе говоря, трансформация действий в операции, в способы, которые автоматизируются, неврологически теряют свой уровень. Здесь происходит понижение исполнительного уровня по Бернштейну, уровня построения движения, уровня координации. И, конечно, процесс ускоряется. А теперь попробуйте развернуть, можно? Это сразу замедляет процесс. Иногда не нужно развертывать, потому что еще неизвестно, получится ли при развертывании так здорово в целом то действие, которое вы выполняете, если вы развернете какие-то его единицы. А то опять придется их собирать и прилаживать. — 410 —
|