|
Самое существенное, самое важное, что отличает мышление от восприятия, состоит в опосредствованном характере результата познавательного процесса. Я в прошлый раз и дал такую условно упрощенную формулу этой опосредствованности. В мышлении мы по тому, что открыто для нашей чувствительности, находим то, что скрыто от чувственного восприятия. Вот эта опосредствованность и составляет коренное отличие мыслительного процесса от процесса восприятия. И третья форма, в которой я могу выразить ту же самую мысль. Можно представить себе взаимодействие предметного мира и познающего субъекта. Это значит воздействие каких-то свойств объекта и действия с этим объектом самого субъекта. А чем ограничено это взаимодействие? А оно ограничено очень просто: воздействовать на субъекта могут только те свойства предметной действительности, по отношению к которым существуют органы, способные отвечать на эти воздействия, попросту говоря — органы чувств, органы чувствительности. Нечто отбрасывает световые лучи, и у организма есть соответствующий рецептор, чувствительный, иначе говоря, аппарат. Ну, а если это лучи другой части спектра? Если это невидимые глазом лучи? Там есть тепловые ощущения, которые будут вызывать реакцию. А если мы пойдем дальше, то окажется, что мы ничего посредством органов чувств не можем знать об этом свойстве, мы ничего не воспринимаем. Мы данное свойство чувственно отразить не в состоянии. Мы так мало непосредственно воспринимаем в этом огромном спектре электромагнитных волн, что найти здесь пример не представляет труда. Даже просто ультрафиолетовые лучи, воздействующие на организм, который не имеет специальных чувствительных аппаратов, не вызывают ощущения. Мы их не видим. Другое дело, что мы можем испытать на себе результат их воздействия в виде ожога кожи. Между прочим, мы можем видеть результат, но агент, который его вызывает, мы не можем иметь предметом восприятия. Или, воспринимая объект, мы не можем его воспринять в этом свойстве. Оно скрыто от непосредственного чувственного познания. И проникновение, отражение этого свойства, познание его и есть переход к тому, что мы называем более «глубоким» знанием. Я думаю, эта мысль понятна? Мы знаем, что в действительности очень многое мы не можем познать непосредственно с помощью наших органов чувств, воспринимая эту реальность. Не можем. И познаем. Вот тут-то парадокс и выступает. Мы познаем эти скрытые от нас свойства объективной действительности по воспринимаемым, то есть доступным нашему восприятию, изменениям других объектов, других свойств, под влиянием свойств воздействующих, нами не воспринимаемых. Мне не нужно для того, чтобы узнать, что существуют, скажем, рентгеновские лучи, иметь орган восприятия, так как по почернению пластинки, по флюоресценции экрана я сужу о наличии или отсутствии этих лучей. — 366 —
|