|
С. есть «комплекс чувственных дат не только воспринимаемых, но и претендующих на то, чтобы быть понятыми, т. е. связанных со смыслом или значением. С. есть prima facie сообщение. С., следовательно, средство общения, сообщение – условие общения. С. есть не только явление природы, но также принцип культуры. С. есть архетип культуры: культура – культ разумения, слова – воплощения разума» (Г. Г. Шпет. Соч., 1989, с. 380). С. – материя диалогического сознания, образ, форма, облик, идеальная плоть мысли, средство объективации как внешнего, так и внутреннего мира человека. С., согласно Шпету, не «третий» после чувственности и рассудка, а единственный источник познания, объемлющий как познавательное целое все остальные. С момента рождения ребенок погружается в атмосферу С., которое, в свою очередь, проницает все его существо. С. становится внутренней формой его чувствований, а затем и образов; его движений, а затем и действий. Поэтому у ребенка практически нет довербального, чисто сенсорного и моторного опыта; «Он опыт из лепета лепит / И лепет из опыта пьет…» (О. Мандельштам). Так начинают складываться предпонятия, ручные понятия, понятия – синкреты – комплексы, латентно содержащие в своей внутренней форме «семенной логос», зародыши вербальных значений. В этом нежном возрасте, как говорит Ж. Лакан, по ту сторону речи начинает складываться бессознательное, в котором психоаналитический опыт обнаруживает цельную языковую структуру. Когда в 2–3-летнем возрасте С. выходит наружу (эксплозия языка по М. Монтессори), оно уже несет в качестве своих внутренних форм построенные ранее образы и действия с их логикой, смыслами, предметными, перцептивными и операциональными значениями. Поэт Н. Заболоцкий имел основания сказать: «За поверхностью каждого слова таится бездонная мгла». Таится и «образ мира в слове явленный» (Б. Пастернак). С. больше, чем вторая сигнальная система, чем средство, медиатор, артефакт. Оно с самого начала важнейший жизненный факт, затем оно становится речевым актом, перформативом. Признание С. главным принципом познания ставит под сомнение наличие не только «чистой» чувственности, но и наличие натуральных психических функций. А. Белый проницательно заметил: «Современные дикари не остатки примитивного человека, а дегенераты когда-то бывших культур». Психическое развитие ребенка начинается с «вершинной психологии»: с конгениальности ребенка высшим проявлениям человеческого духа, выражающимся в материнской любви к своему чаду.Глубинная психология возникает в ходе развития много позже. Т. о., С. не только главный принцип познания, но и принцип чувства и воли (действия), т. е. принцип всей душевной и духовной жизни человека. Погружение в мир С. – вызов не только каждому отдельному человеку, но и психологии как науке. (В. П. Зинченко) — 553 —
|