|
Третий аспект исследования представляется единственно плодотворным в исследовании знаковых систем. Это анализ не самих знаков или систем знаков in abstrac-to, а знаковой деятельности, т. е. таких специфических видов деятельности, которые предполагают употребление знаков (и невозможны без такого употребления). Философскую интерпретацию понятия знака под таким углом зрения дал Э. В. Ильенков (СНОСКА: См.: Э. В. Ильенков. Идеальное. «Философская энциклопедия», т. 2. М., 1962); см. также цикл работ Г. П. Щедровицкого и его школы, во многом разделяющих эту точку зрения (СНОСКА: Например, ряд публикаций Г. П. Щедровицкого и В. Н. Садовского в сборниках «Новые исследования в педагогических науках» под общим названием «К характеристике основных направлений исследования знака в логике, психологии и языкознании»). Главное отличие подобного подхода от описанных ранее заключается в том, что наряду с внешней, так сказать, общественно-функциональной стороной знака я знаковой системы (которая, сразу же оговоримся, сводится сторонниками первых двух подходов исключительно к разным формам коммуникации или регуляции поведения) он предполагает учет внутренней, психологической стороны знака и знаковой системы, трактовку знаковой системы как орудия формирования и средства функционирования специфически человеческой формы отражения действительности — социально-психологической, или сознательной, формы отражения. Такую интерпретацию понятия знака дал впервые Л. С. Выгодский, на которого мы и опираемся в нашем понимании знака (СНОСКА: См. также; А. А. Леонтьев. Слово в речевой деятельности, стр.21—3). При описанном (третьем) подходе к понятию знака круг знаков сильно сужается по сравнению с первым подходом. Знаками при этом понимании будут считаться только такие предметы или явления действительности, которые: 1) или генетически обусловливают формирование психики человека (языковые знаки, мимические знаки глухонемых); 2) или выступают как разного рода вспомогательные средства при функционировании человеческой психики, не будучи выводимы из более элементарных знаков и сводимы к ним (мнемонические средства, планы и карты, чертежи и схемы); 3) или, будучи сводимы к более «элементарным» знакам (т. е. функционально равнозначны им), выступают как эквиваленты этих «элементарных» знаков (например, знаков языка) в той или иной отдельной функции (знаки уличного движения, флажковый код, азбука Морзе). Знаки второго и третьего типов имеют ряд общих черт. И те и другие вторичны, они выступают как своего рода заместители знаков первого типа. Однако если знаки второго типа являются лишь функциональными эквивалентами знаков первого типа (мы не можем дать полного словесного описания карты, хотя можем воспользоваться для ориентации на местности не только картой, но и словесным описанием), то знаки третьего типа являются и их формальными эквивалентами (вообще говоря, вместо знака запрещения остановки можно просто написать «остановка воспрещена», а каждый знак азбуки Морзе имеет свою совершенно точную и однозначную расшифровку в виде буквы алфавита). — 29 —
|