|
11 предположение о том, что функцию мотива деятельности выполняет ее предмет, неверно. В подобных рассуждениях кроется, как любил говорить Алексей Николаевич, «большая психологическая правда, но одновременно и большая ложь». Вещи сами по себе действительно не могут побуждать деятельность. Но это не значит, что предмет не обладает такой способностью. Методологическая сердцевина вопроса в том и состоит, что субъект не живет в мире вещей и событий самих по себе, как предполагает абстракция изолированного робинзонадного существования человека. Суть этой абстракции заключается в том, что в онтологии отдельно и безотносительно друг к другу рассматриваются человек (как абстрактный изолированный человеческий индивид) и мир. Последний, естественно, может браться и берется при этом «только в форме объекта или в форме созерцания, а не как чувственно человеческая деятельность, практика, не субъективно»1. Иными словами, если мы изначально не положили в онтологию психологической теории некоторую положительную, практическую, деятельную, жизненную связь между индивидом и миром, а рассматриваем их как две отделенные и противостоящие друг другу вещи и только затем ищем те формы связей, которые вытекают из природы этих вещей, то мы неминуемо придем к одной из двух возможностей, предусмотренных в приведенном выше высказывании К. Маркса. В первом случае мы увидим действительность глазами абсолютного внешнего наблюдателя, не учитывающего факта присутствия и действия в мире живого и страстного субъекта (т. е. возьмем ее только в форме объекта). Во втором случае мы увидим действительность глазами, так сказать, абсолютного субъективного наблюдателя, не берущего в расчет объективных характеристик действительности, раскрывающихся только в практической деятельности (т. е. возьмем действительность лишь в форме созерцания). А. Н. Леонтьев в своих исследованиях исходил из онтологических посылок, прямо противоположных абстракции робинзонадного существования человека. Онтологию, лежащую в основе психологической теории деятельности А. Н. Леонтьева, можно назвать онтологией «человеческого бытия в мире». Она исходит из того факта, что мы нигде, кроме наших абстракций, не находим человека до и вне мира, вне реальной и действенной связи его с объективной действительностью. Его жизненный мир является, собственно говоря, единственным побудителем, источником энергии и содержания жизнедеятельности. Когда же в целях построения психологической теории мы выделяем в качестве единиц жизни субъекта отдельную деятельность, то в рамках этой позитивной абстракции мир представлен отдельным предметом, который по существу есть не что иное, как единица жизненного мира. Предмет, таким образом,— это не просто вещь, а вещь, уже включенная в бытие, уже ставшая необходимым «органом» этого бытия, уже субъективированная са- — 7 —
|