|
В 70‑х гг опыты по мысленному усыплению и пробуждению из гипноза на расстоянии нескольких комнат успешно демонстрировал при моем содействии сотрудникам Института психологии АН известный врач‑психотерапевт В. Л. Райков. Но опубликованы они тогда не были. Виктор Гюго сказал: «Отбрасывать какое‑либо явление, со смехом отворачиваться от него – значит содействовать банкротству истины». Многие ученые сомневаются в достоверности подобных опытов. Но и те, кто видел их, как я, собственными глазами, считают, что подобное воздействие на расстоянии встречается исключительно редко и требует какой‑то специальной «настройки мозга». У психологической науки на ее современном уровне пока нет ни доказательств, ни опровержений, что описываемые разными народами и в разные времена факты, когда мать чувствует на расстоянии смерть своего ребенка или один из близнецов – смерть другого, могут быть объяснены телепатией. Однако есть все основания утверждать, что человек произвольно не может ни передавать свою мысль именно тому, кому хочет, ни читать ее у того, у кого хочет. Л. Л. Васильев считал способность к телепатии очень редким проявлением, случайным остатком далекого прошлого, чем‑то вроде червеобразного отростка слепой кишки или волосатости тела. То есть, как принято говорить в биологии, рудиментом. Ignoramus или ignorabimus? В 1872 г. немецкий физиолог Эмиль Дюбуа‑Реймон (1818‑1896) свою публичную речь «О границах познания природы» закончил такими словами: «В отношении к загадкам телесного мира естествоиспытатель давно уже привык с мужественным ограничением высказывать свое «ignoramus» (не знаем). По отношению же к загадкам, что такое материя и сила и каким образом они могут мыслить, он раз и навсегда должен решиться на гораздо более тяжелое признание, выражаемое приговором «ignorabimus» (не узнаем)». Немецкий биолог Эрнст Геккель горячо возражал Дюбуа‑Реймону, борясь против тезиса «ignorabimus». Его книга «Мировые загадки» опровергала философское учение о непознаваемости природы – агностицизм. И Дюбуа‑Реймон, и Геккель говорили о семи «мировых загадках», из которых три последние относятся к психологии: 1) сущность материи и силы; 2) происхождение движения; 3) происхождение жизни; 4) целесообразность природы; 5) возникновение ощущения и сознания; 6) возникновение мышления и речи; 7) свобода воли. Но Геккель страстно и убедительно доказывал, что обо всех этих загадках можно сказать только: «Пока не знаем». В своем стремлении познать непознанное Геккель предлагал заменить официальную религию верой в бога‑Природу. Не знаем, но узнаем, утверждали и Геккель, а позже и Павлов, который с возмущением говорил об агностиках: «У них, по‑видимому, имеется желание, чтобы их предмет оставался неразъясненным, вот какая странность!» — 18 —
|