Хрестоматия по психологии

Смысл не только должен, но и может быть найден, и в поисках смысла человека направляет его совесть. Одним сло­вом, совесть — это орган смысла. Ее можно определить как спо­собность обнаружить тот единственный и уникальный смысл, который кроется в любой ситуации.

Совесть принадлежит к числу специфически человеческих проявлений, и даже более чем специфически человеческих, ибо она является неотъемлемой составной частью условий челове­ческого существования, и работа ее подчинена основной отли­чительной характеристике человеческого существования — его конечности. Совесть, однако, может и дезориентировать че­ловека. Более того, до последнего мгновения, до последнего вздоха человек не знает, действительно ли он осуществил смысл своей жизни или лишь верит в то, что этот смысл осуще­ствлен. После Петера Вуста в нашем сознании слились “неиз­вестность и риск”. Пусть даже совесть держит человека в неиз­вестности относительно того, постигли он смысл своей жизни, такая “неизвестность” не освобождает его от “риска” повино­ваться своей совести или по крайней мере прислушиваться к ее голосу.

С упомянутой “неизвестностью” связан, однако, не только этот “риск”, но и смирение. То, что мы даже на нашем смертном одре не узнаем, не вела ли нас наша совесть — орган смысла — по ложному пути, означает также и то, что одному человеку не дано знать, был ли прав другой, поступая по своей совести. Ис­тина может быть лишь одна, однако никто не может похвастать­ся знанием, что этой истиной обладает именно он и никто дру­гой. Смирение означает также терпимость, однако терпимость не тождественна безразличию; ведь чтобы уважать иные веро­вания, отнюдь не требуется идентифицировать себя с ними.

Мы живем в век распространяющегося все шире чувства смыслоутраты. В такой век воспитание должно быть направле­но на то, чтобы не только передавать знания, но и оттачивать совесть так, чтобы человеку хватило чуткости расслышать тре­бование, содержащееся в каждой отдельной ситуации. В век, когда десять заповедей, по-видимому, уже потеряли для многих свою силу, человек должен быть приготовлен к тому, чтобы вос­принять 10000 заповедей, заключенных в 10000 ситуаций, с которыми его сталкивает жизнь. Тогда не только сама эта жизнь будет казаться ему осмысленной (а осмысленной — зна­чит заполненной делами), но и сам он приобретет иммунитет против конформизма и тоталитаризма — этих двух следствий экзистенциального вакуума. Ведь только бодрствующая со­весть дает человеку способность сопротивляться, не поддавать­ся конформизму и не склоняться перед тоталитаризмом.