|
Понятие о доминанте, разработанное Ухтомским, не было приковано к этому фундаментальному уровню биологической мотивации и потому открывало путь к исследованиям побуждений, присущих человеческому бытию в мире. Своеобразие биографии Ухтомского (он окончил духовную академию, прежде чем стал физиологом) направляло его мысль на поиски тех обстоятельств мотивационной напряженности поведения индивида, которые обусловлены его поглощенностью общением с другими людьми и высшими духовными ценностями. Вместе с тем и тогда, когда над биологическим уровнем мотивационного обеспечения человеческих действий возвышается социальный, эти действия могут оставаться в пределах решения задач на приспособление (например, в случае конформного поведения, когда нивелируются глубинные личностные мотивы во имя удержания равновесного состояния с ближайшим окружением). Уже из этого явствует, что уникальный статус категории мотивации определяется не иначе как в ее взаимосвязи с другими блоками категориального аппарата психологии. Особое значение приобретает ее анализ в системе ориентации, диктуемых ее вовлеченностью в построение тех знаний о жизнедеятельности человека, которые сконцентрированы в категориях отношения и личности. Глава 14 КАТЕГОРИЯ ДЕЙСТВИЯ[30] Общее понятие о действии Любая трактовка психической организации живых существ предполагает включенность в структуру этой организации особого компонента, обозначаемого термином «действие». Уже Аристотель, которому, как отмечалось, принадлежит первая целостная теория психики как особой формы жизнедеятельности, трактовал эту форму в качестве сенсомоторной, стало быть, соединяющей ощущение с ответным мышечным действием организма. (Правда, центральным органом, служащим связующим звеном между чувственным образом и локомоцией, считалось сердце.) Аристотель же впервые выделил такой важнейший признак действия, как его предметность. Прежде чем объяснить действие, подчеркивал он, нужно сперва разобраться в его объекте. В случае чувственного восприятия этим объектом является внешнее материальное тело, образ которого «подобно печати на воске» фиксируется органом ощущений. Однако поворотным как для Аристотеля, так и для всех последующих философов стал переход от ощущения к мышлению. Вопрос об объекте умственного действия не мог быть решен аналогично тому, как объяснялось действие с объектом, непосредственно данным органу чувств. В результате было принято направление, на которое ориентировалась философско-психологическая мысль на протяжении многих веков. Как объект, так и действие с этим объектом переносились в качественно иную плоскость, чем присущая сенсомоторному уровню, на котором и «автор» действия, и само это действие, и объект, с которым оно сопряжено, являются доступными объективному изучению реалиями. На смену им пришло представление и об особой психической способности действовать, и об идеальном сверхчувственном предмете, постигаемом благодаря этой уникальной, несопоставимой с другими психическими функциями способности. — 83 —
|