|
Если принять обоснованную здесь гипотезу о мотивации как деривате потребности в персонализации, то в фундамент мотивов человеческих поступков и действий может быть заложен даже не один, а, по меньшей мере, два краеугольных камня. Впрочем, первый из них ? витальные потребности человека, обеспечивающие сохранение его как индивида и продолжение рода, ? никогда оттуда не изымался. В условиях общественной жизни витальные потребности (голод, жажда, половая потребность, потребность в одежде, жилище, отдыхе) рассыпаются множеством разнообразных мотивов поведения, в которых средства их удовлетворения могут выступать в превращенной форме (например, мотивация обогащения). Вопрос о потребности в познании как третьем фундаментальном основании человеческой мотивации мог бы быть рассмотрен особо. Второе основание человеческой мотивации ? потребность быть личностью. Мы видим две основные формы человеческой активности, мотивированные подобным образом. Об одной было сказано уже много: это собственно потребность продолжить себя в другом. Есть и вторая форма активности. Персонализация осуществляется в деятельности. Для того чтобы в позитивном плане быть идеально представленным в другом человеке, первому, по меньшей мере, нужно уметь нечто сделать или о чем-то сказать, что было бы значимым для второго. Чтобы осуществить акт трансляции, надо, во всяком случае, иметь что транслировать. Средством персонализации, по-видимому, служат мысли, знания, художественные образы, произведенный человеком предмет, решенные задачи и т. д. Но раньше чем стать средствами персонализации, они должны были уже быть у человека, он должен был их приобрести, выдумать, произвести, сконструировать, открыть, решить. Все это он осуществил. Во имя чего? Какая здесь действовала мотивация? Не следует ли предположить, что и здесь действует та же потребность в персонализации, только она фиксируется на предметном ее содержании, на приобретении средств для предстоящей трансляции себя «другому», а этот «другой» остается пока в тени, не высвечивается обыденным сознанием как подлинный объект персонализации. Возьмем простой случай. Художник трудится над полотном. Для чего? Что служит мотивом? Возможность выгодно продать картину? Вероятно, и она. Но неужели сведем все к витальным мотивациям? А что же еще? Мотивация творчества как предметного действия выступает в качестве производной от его потребности быть личностью, т. е. потребности осуществить полноценный действенный вклад в других людей, впечатлить их, произвести в них существенные смысловые и мотивационные преобразования. Тогда перед нами еще один дериват потребности в персонализации. — 186 —
|