|
Не усилие духа, а перестройка тела на основе строго причинных законов его механики обеспечит человеку власть над собственной природой, подобно тому, как эти законы могут сделать его властелином внешней природы. Страсти души Одно из важных для психологии сочинений Декарта называлось «Страсти души». Этот оборот следует пояснить, так как и слово «страсть», и слово «душа» наделены у Декарта особым смыслом. Под «страстями» подразумевались не сильные и длительные чувства, а «страдательные состояния души», ? все, что она испытывает, когда мозг сотрясают «животные духи» (прообраз нервных импульсов), которые приносятся туда по нервным «трубкам». Иначе говоря, не только такие мышечные реакции, как рефлексы, но и различные психические состояния возникают автоматически, производятся телом, а не душой. Декарт набросал проект «машины тела», к функциям которой относятся: «восприятие, запечатление идей, удержание идей в памяти, внутренние стремления... Я желаю, чтобы вы рассуждали так, что эти функции происходят в этой машине в силу расположения ее органов: они совершаются не более и не менее как движения часов или другого автомата». От души к сознанию До Декарта вся деятельность по восприятию и обработке психического «материала» считалась производимой особым агентом, черпающим свою энергию за пределами вещного, земного мира (душой). Теперь же доказывалось, что телесное устройство и без нее способно успешно справляться с этой задачей. Не становилась ли душа в таком случае «безработной»? Декарт не только не лишает ее прежней царственной роли во Вселенной, но возводит в степень субстанции (сущности, которая не зависит ни от чего другого), стало быть, равноправной великой субстанции природы. Душе предназначено иметь самое прямое и достоверное знание, какое только может быть у субъекта о собственных актах и состояниях, незримых ни для кого другого. Душа определялась по единственному признаку — непосредственной осознаваемости своих явлений, которые, в отличие от явлений природы, лишены протяженности. Тем самым произошел поворот в понятии о «душе», ставший опорным для следующей главы в истории построения предмета психологии. Отныне этим предметом становится сознание. По Декарту началом всех начал в философии и науке является сомнение. Следует сомневаться во всем — естественном и сверхъестественном. Однако никакой скепсис не устоит перед суждением: «Я мыслю». А из этого неумолимо следует, что существует и носитель этого суждения ? мыслящий субъект. Отсюда знаменитый Декартов афоризм «cogito ergo sum» (мыслю, следовательно, существую). Поскольку же мышление — единственный атрибут души, она всегда мыслит, всегда знает о своих психических содержаниях, зримых изнутри. (Бессознательной психики не существует.) В дальнейшем это «внутреннее зрение» стали называть интроспекцией (видением внутрипсихических «объектов» ? образов, умственных действий, волевых актов и др.), а концепцию сознания Декарта ? интроспективной. — 59 —
|