|
Силы, которые движут ребенком, даны в независимой от его сознания системе отношений. К этим силам относятся «чужие голоса» ? управляющие его действиями команды других лиц. Постепенно эквивалентом «приказывающей матери или няньки» становится образ Я, обладающий собственным голосом. За индивидуальной волей и индивидуальным сознанием скрыта интериоризированная субъектом полифония чужих голосов и команд, т.е. система микросоциальных отношений. В сходном плане объясняли генезис сознания и воли Жане, Пиаже, Выготский. В поисках детерминант этих высших психических проявлений они обращались к групповому действию и общению. Позиция Выготского сложилась под влиянием марксизма, указавшего на орудия труда как уникальный фактор того процесса, в котором люди, изменяя природу, сами преобразуются. По аналогии с орудиями труда, направленными на внешние объекты, Выготский предложил ввести понятие о знаках как психологических орудиях. Они опосредуют внимание, память, мышление и другие функции, которые появляются сперва в общении между людьми, а затем становятся внутрипсихическими. С различных сторон в категориальный аппарат психологии внедрялась применительно к детерминистскому объяснению человеческого сознания категория отношения, как бы подтверждая положение Маркса о том, что «мое сознание есть мое отношение к среде», прежде всего к социальной. Наметившийся у Выготского постулат о том, что это отношение опосредовано знаками, придало разработке психического детерминизма новое измерение. Если до него в объяснительных схемах доминировало диадическое отношение: социальное ? индивидуальное, то при обращении к знаковым системам оперирование ими (сперва во внешнем, затем во внутреннем диалоге) включало сознание в еще один (вслед за общением) объективный, независимый от сознания круг явлений, а именно в мир культуры. Существуя на собственных основаниях и исторически изменяясь по собственным законам, он с колыбели определяет психический строй человеческой жизни. Специфика ориентации на культурные ценности, перед которой были бессильны прежние формы психического детерминизма, дала основание утверждать, будто эти ориентации в принципе не подвластны причинному объяснению и адекватно постижимы лишь телеологической мыслью с ее методами интуитивного прозрения. Такова была точка зрения В. Дильтея и его последователей. В полемике с ними Выготский обратился к центральному понятию этого направления ? понятию о переживании с тем, чтобы придать ему признаки, открывающие перспективу его анализа с позиций детерминизма. Но для этого следовало обогатить психический детерминизм новыми объяснительными возможностями. Концепция переживания приобрела у Выготского «гибридный» характер. Подобно тому, как в значении слова нераздельны мышление (оно представляет психический мир) и речь (социальный, реализуемый в знаковых системах процесс), в переживании нераздельны особенности личности и социальная среда, преломленная сквозь эти особенности. При этом сама среда мыслилась как остросюжетная драма, означающая столкновение, противодействие, конфликт характеров. — 190 —
|