Психология день за днем. События и уроки

Но до единодушия в этом вопросе было далеко. Выступление Дженсена, помимо ожесточенной социально-политической полемики, по большей части эмоциональной и слабо аргументированной, стимулировало и серьезные научные изыскания с целью подтвердить или опровергнуть его позицию. В ряде публикаций их авторам удалось доказать, что выводы Дженсена не всегда подтверждаются научными фактами, а зачастую и просто им противоречат. Суждение о пожизненной неизменности IQ было подвергнуто сомнению и довольно убедительно опровергнуто. Возникли и серьезные сомнения в валидности интеллектуальных тестов. В частности, было доказано, что использование тестов, стандартизированных на одной выборке, применительно к другой выборке – некорректно и чревато ошибками. Тот факт, что дети из весьма немногочисленных богатых негритянских семей сильно превосходят в умственном развитии своих обездоленных чернокожих сверстников, позволил заключить, что факторы среды оказались Дженсеном недооценены, и его попытка распространить свои выводы на расу в целом – поспешна и неоправданна.

Безусловно, идеологическая позиция Дженсена – откровенно расистская, и вызванное ею негодование понятно. Однако провокационное выступление Дженсена сыграло в истории науки и свою позитивную роль. Оно до крайности заострило концепцию интеллектуальной элиты и заставило искать убедительные контраргументы. Весьма привлекательной для многих выступила альтернативная, эгалитаристская позиция, которая постулирует всеобщее равенство в умственных способностях. Однако, при всей симпатии к ее гуманистическому пафосу, нельзя не заметить ее постоянное несовпадение с реальной действительностью. Может быть, не лишены оснований рассуждения Дженсена о том, что жестоко применять неподходящие формы обучения к детям, неспособным к ним, на одном лишь идеологическом основании, что все дети равны. Дискуссия длится по сей день.

С точки зрения бихевиориста

24 февраля 1913 г. на заседании Нью-Йоркского отделения Американской психологической ассоциации Джон Уотсон прочел свою знаменитую лекцию “Психология с точки зрения бихевиориста” – манифест нового психологического учения. Уотсон призвал психологов отказаться от бесплодных рассуждений о таких “фантомах”, как сознание, и сосредоточиться на изучении того, что “весомо, грубо, зримо”, а именно на поведении. Вскоре текст лекции был напечатан в “Психологическом обозрении” и был с энтузиазмом воспринят прагматичными американцами, поскольку идеи Уотсона оказались удивительно созвучны общественным настроениям той эпохи. Небезынтересно вспомнить, что в другом полушарии в ту же пору набирали силу русские “бихевиористы” Павлов и Бехтерев, чей авторитет Уотсон признавал безоговорочно. Да и его идеи в нашей стране нашли поначалу вполне благожелательный отклик. Для первого издания Большой Советской Энциклопедии статья о бихевиоризме была заказана самому основоположнику данного учения – случай в практике БСЭ беспрецедентный. Правда, осторожные советские энциклопедисты не обошлись без ремарки: “Редакция считает своим долгом сказать, что, несмотря на выдержанную чисто материалистическую точку зрения Уотсона, этот материализм не носит диалектического характера.” В дальнейшем, по мере оформления “самой прогрессивной в мире” советской психологии, произошло полное отмежевание от заморских идей. На какие только схоластические ухищрения не шли отечественные теоретики, пытаясь доказать, что павловская собака прогрессивнее скиннеровской крысы! На самом же деле дух Уотсона десятилетиями витал и над нами. По сути дела, вся советская педагогика словно поставила себе задачу доказать его тезис: “Дайте мне дюжину здоровых младенцев, и, создав им надлежащие условия, я берусь воспитать из них кого угодно…” Многие с этим лозунгом носятся и поныне, даже не подозревая, кто первый его изрек. Вот только идеального результата так пока никому не удалось получить – ни в том полушарии, ни в этом. То ли условия создать не удается, то ли человек все-таки устроен посложнее, чем бихевиористские испытуемые…