|
Широко распространено мнение о том, что мифы предшествовали богословию, философии и естественным наукам, помогая древним осмысливать бытие. В этом смысле фраза «психология и гуманитарные науки — это мифология» звучала бы консервативно. Юнгиан-ская психология вряд ли пользовалась бы доверием современников, если бы пыталась оперировать устаревшими категориями и не отвечала бы на запросы своего времени. Быть может, я просто обскурант, выступающий против просвещения и прогресса? Напротив, я пытаюсь объяснять. Подходит к концу век науки, подразумевающий веру в естественные науки, претендующие на первенство в вопросах психологии, политики, экономики, литературоведения, истории и т. д. Люди начинают понимать, что душевную деятельность индивидов или человеческих сообществ можно отразить только в образах, символах и ритуалах. Это заставляет нас скрупулезно изучать мифы. Человек — не нейтральное существо и не любопытный объект для исследования, оставляющего индивида равнодушным. Поэтому анализ мифов на предмет их достоинств и недостатков приобретает в наше постнаучное и неомифологическое время особое значение. Я попытался вкратце описать некоторые мифологические патологии: тенденциозность и смешение человеческого с божественным. «Здоровая» мифологема подразумевает наличие полярного содержания. Например, чрезмерную любовь к своему народу всегда сопровождает переоценка достоинств другого народа. Смешение человеческого с божественным проявляется в общественной жизни, когда религиозную идею спасения переносят на политическую почву. Защитные попытки «подсластить пилюлю» приводят к искажению мифов, которые перестают верно отражать пугающую реальность. По этому принципу старый простофиля превращается в мудрого старца. Подобное не новость, так бывало и прежде. Прекрасным примером этого являются сказки. Так, в сказке «Красная Шапочка» грубое сексуальное насилие оборачивается поцелуями, а волка, проглотившего Красную Шапочку и ее бабушку, настигает возмездие, и своевременный охотник вызволяет страдалиц из брюха прожорливого чудовища. В произведениях античности Аполлон выступает в роли кровожадного и зловещего божества, но искусство Ренессанса превратило его в блистательного, прекрасного юношу, создав безупречные с эстетической точки зрения образы на основе легенд, повествующих об изнасилованиях. В сновидениях наша душа заявляет о себе образами. Зачастую мы забываем приснившиеся кошмары или искажаем их, смягчая шоковое впечатление. То же самое происходит с мифами. Чем старше миф, тем он безобиднее. Нередко мифы «патологизируются», обрабатываются для нужд пропаганды; например, власть старших поддерживается при помощи мифа о мудрых старцах. — 62 —
|