|
Дети российских политиков, военных, сотрудников спецслужб, ученых, которые занимаются секретными разработками, и мало ли кого еще тоже учатся в школах. И никто (кроме тех, кому будет предназначена специнформация) никогда не узнает, о чем с ними конфиденциально беседовал их главный друг и утешитель, школьный омбудсмен… Но не только важные птицы могут заинтересовать наших геополитических «друзей». В свете информационно-психологических войн особое внимание уделяется исследованиям в области психологии разных национальностей и народностей. Даже специальность такая появилась — этнопсихолог. А понять психологию человека или целого народа гораздо легче, если ты знаешь его жизнь изнутри, знаешь его настроения, взгляды, симпатии и антипатии, которые он далеко не всегда высказывает за пределами узкого семейного круга или даже в социологических опросах. Кабинет омбудсмена может стать настоящей кладовой неформальных данных о множестве людей. И таких кладовых тоже будет множество: в каждой школе, в каждом вузе — бесценная база данных для самых разных исследований. Не будем забывать о теснейшей связи наших правозащитников с западными и международными правозащитными структурами. И будем помнить о том, что эти структуры с какой-то подозрительной настойчивостью, прямо-таки с ножом к горлу требуют от России скорейшего введения ювенальной юстиции и, в частности, института омбудсменов. Требуют и охотно выделяют деньги. Неужели за два десятка лет не стало очевидно, что такая забота западных партнеров слишком часто оборачивается для нас подрывом? Подрывом экономики, культуры, образования, здравоохранения, демографии — словом, наших национальных интересов и нашей безопасности. То, что за рубежом есть — выразимся осторожно — заинтересованность в получении обширной информации о частной жизни российских граждан, свидетельствует и предпринимавшаяся несколько лет назад попытка включить в закон о «Данных персонального характера» статьи, разрешающей трансграничную передачу этих самых данных. Попытка, к счастью, провалилась. В немалой степени, как говорят, благодаря возражениям со стороны наших спецслужб. Что ж, внедренные в каждую школу омбудсмены вполне могут безо всякого закона справиться со сбором и трансграничной передачей персональных данных. Проконтролировать их в условиях неподотчетности органам образования и местной администрации, а также учитывая строгую конфиденциальность работы правозащитников, крайне сложно. Предвидим возражение: разве директор, учителя, медсестра, школьный психолог ничего не знают о семьях учащихся? Знают. Почему же из-за них вы не беспокоитесь? Они что, не могут поделиться своими знаниями с какими-то зарубежными инстанциями? Теоретически могут, а практически — нет. Вернее, единичные «утечки», конечно, возможны, хотя и они достаточно проблематичны. Сами подумайте, как это реально воплотить? Под каким предлогом посторонние люди, не входящие в систему образования, смогут выудить у школьного персонала сведения о частной жизни учеников? Школа сейчас уже не та, что была в перестроечные и постперестроечные времена, когда ее двери распахнулись навстречу иностранным сектантам или представителям разных гуманитарных фондов, активно проводивших анкетирование и социологические опросы. Сегодня получить доступ к детям и к информации о детях не так-то просто. Но даже если отдельно взятый сотрудник отдельно взятой школы что-то куда-то ухитрится передать, все равно организовать поставку информации в массовом масштабе нереально за неимением соответствующего канала. — 767 —
|