|
— Фактически на зазубривании? — Да. Ребенок запомнил некую комбинацию значков и алгоритм вопросов и ответов, а какой в этом смысл — от его восприятия уже ускользает. У него в уме путаются символические системы обозначения тех или иных явлений, никакой целостной картины не создается. Он просто их механически воспроизводит, повторяет как попугай. Я считаю, что это психологическая диверсия, направленная на разрушение интеллектуальной сферы ребенка. Моя личная война с учебником Петерсона началась с 1993 года. Я была завучем, потом работала в разных школах психологом. Из тех школ, с которыми я сотрудничала, мы Петерсона изгоняли. (Эти учебники составлены хорошими математиками, но плохими психологами). Хотя всякий раз требовались экспертизы, доказательства, поэтому процесс борьбы затягивался в среднем на год. Но зато потом дети и родители могли вздохнуть спокойно. Ведь ни один ребенок не мог заниматься по учебникам Петерсона самостоятельно! Всем требовалась помощь родителей. — А разве это плохо? Сейчас во многих школах родителей изначально настраивают на то, что они должны будут делать уроки вместе с детьми, потому что без них дети не разберутся. — Конечно, плохо! Сами посудите: что это за учебник такой, в котором никто из детей разобраться не может? Да, на первых порах, пока дети не привыкли, родители должны помогать им организовывать учебный процесс. Могут они и что-то подсказать ребенку: «Вот, смотри, эту палочку не так надо писать, а тут у тебя ошибка…» Но в целом ребенок должен понимать, что и зачем он делает, в чем смысл того или иного домашнего задания. Он должен сначала понять , о чем задача, а потом — как ее сделать. Тут же не только дети, но и многие родители не понимают, чего от них хотят авторы учебников! И знаете, некоторым учителям именно это и нравится! Нравится, что родители чувствуют себя беспомощными перед этой программой. Тогда статус учителей как бы возрастает. — Да, юная учительница моего сына с гордостью заявляла: «Никто из родителей не может разобраться в учебнике Репкина, только я могу. Для этого нужно специально учиться». — И в той школе, куда я пришла завучем в городе Тольятти, мне ответили то же самое. Хотя учительница была совсем не юной, а наоборот, предпенсионного возраста. Помнится, я ее спросила: «Ну, а Вас-то чем пленил учебник Петерсона? Дети мучаются, ничего понять не могут!» А она: «Зато нас, учителей начальных классов, раньше так не уважали! А теперь родители понимают, что мы знаем больше них, и отношение к нам другое». — 660 —
|