|
Старики же — опять-таки под аккомпанемент воздыханий насчет того, как их унизили и ограбили — все откровеннее списываются в утиль. Наличие возрастного ценза при приеме на работу стало уже привычным: гораздо охотнее берут пускай ничего не умеющих, но молодых, чем знающих и опытных людей за 40. Мода эта пришла с Запада, который, кажется, так любит выслеживать самые разные виды дискриминации. Но в данном вопросе проявляет истинно нордическое хладнокровие. Разве что из сочувствия к старикам разрешает эвтаназию. Церковь как оплот вечных ценностей вроде бы должна быть чужда этих новых веяний. Однако проникшее в церковную среду противопоставление «белых платочков» и молодежи не может не настораживать. Конечно, пока старикам еще не указывают на дверь, но наставнической роли потихоньку лишают и здесь. Уже не раз выдвигалось предложение назначать в храмах дежурных из числа верующей молодежи, которые бы помогали сориентироваться тем, кто приходит в дом Божий впервые и потому чувствует себя там неуверенно. В отличие от ворчливых «белых платочков», расторопные парни и девушки будут вести себя очень корректно, предупредительно. Ведь многие из них, успев поработать в сфере услуг, владеют технологией общения с клиентами на уровне мировых стандартов. Вы только представьте себе, какой комфорт: входишь, еще не успел оглянуться — к тебе подлетает очаровательное юное создание. Нет, разумеется, не в платочке, чтобы не отпугнуть, а в яркой бейсболке. Радостно улыбаясь — ведь в Церкви все должно быть радостно! — спрашивает: «May I help you?» Сейчас ведь по внешнему виду не поймешь, кто он: наш или иностранец. И тут же переводит на русский: «Я могу быть Вам чем-нибудь полезной?» А неподалеку стоит молодой человек. Он вообще никому ничего не навязывает. Просто на груди у него большой круглый значок. Нет, разумеется, не с рекламой «Гербалайфа», а с аккуратным крестиком и надписью строго по теме: «Не знаешь, как вести себя в храме — спроси меня!» Грамотно выстроенный, цивилизованный сервис будет привлекать все больше людей. Это вам не старухи, которые лезут со своими поучениями и замечаниями, когда их не спрашивают. В общем, хамят. Таким образом, слово «хамство» окончательно утрачивает свой первоначальный смысл. Еще недавно сын не мог сказать матери, а внук деду: «Не хами!» Даже если в семье случались ссоры и скандалы и даже если там сроду не слыхивали о Хаме и его отце Ное, сын и внук интуитивно чувствовали, что слово «хамство» по отношению к старшим неуместно. Что это абсурд. Хамить мог лишь младший старшим. Младший по возрасту, по званию, по социальному положению. У Даля можно прочитать, что хам — бранное прозвище лакеев, холопов или слуг. Как он выражается, «людей низкого рода». Это они, зарвавшись, могут хамить привилегированному классу господ. Подставьте сюда мам — пап, дедушек — бабушек, которые «хамят» привилегированному в глобалистской реальности классу молодежи, и вы получите перевернутую возрастную иерархию. Что вполне закономерно, ибо перевертыши — основа глобализма. — 402 —
|