|
Но вернемся к механизмам или технологиям введения в заблуждение. Мощным орудием манипуляции сознанием реципиента, особенно в последние десятилетия, является все более широкая опора на подсознание, эмоции, настроения и т. д., в частности то, что можно назвать эмоционализацией информации. Мало кто знает, как американским телевидением «обыгрывался» печальный инцидент со сбитым южнокорейским самолетом. Сделано это было так. Давался специально смонтированный и разыгранный профессионалами-актерами телефрагмент, показывающий, «как это могло быть». С этим фрагментом был смонтирован кадр с улыбающимся представителем СССР в ООН Трояновским. После чего шел дикторский комментарий примерно такого содержания: «Смотрите: люди гибнут, а советский представитель смеется»… Впрочем, уже в предшествующие годы в американской теории пропаганды получило хождение различение так называемых «рычащих слов» и «мурлыкающих слов» (см. об этом Ухванова , 1980). В заключение настоящего раздела приведем из практики западных СМИ некоторые типичные психолингвистические ошибки. В северокорейских листовках, адресованных американским солдатам во время войны в Корее, содержалось значительное число ошибок в английском языке. Кроме того, текст, якобы написанный американскими пленными, заканчивался призывом «немедленно прекратить вмешательство во внутренние дела Кореи». Многие, вероятно, помнят, как российская интеллигенция развлекалась чтением пропагандистского журнала «Корея» на русском языке (кое-кто даже специально его выписывал!). Его авторы и редакторы представляли себе советского читателя по аналогии с официальным представлением о сознании гражданина КДНР. Во время Второй мировой войны американцы разбрасывали над японскими позициями листовку – пропуск в плен. На ней большими буквами было напечатано: «Я сдаюсь» (I surrender), что для японцев звучало оскорбительно. Правда, осознав ошибку, американцы вскоре заменили оскорбительные слова другими: «Я прекращаю сопротивление» (I cease resistance). Американцы неоднократно попадали впросак с условными названиями, дававшимися тем или иным организациям или акциям. Так, союзническая военная администрация в Италии (во время Второй мировой войны) получила сокращенное название Amgot, что в турецком языке является крайне неприличным словом. Еще хуже вышло с акцией по раздаче подарков немецким детям американской оккупационной администрацией в Германии: эта акция получила название schmoo, что в берлинском слэнге обозначает «мошенничество». В американской пропаганде на японских солдат Второй мировой войны был сделан еще один, но фундаментальный просчет. Коннотации, касающиеся понятия «пленный», мыслились пропагандистами по прямой аналогии с англоязычным понятием пленного; и поэтому японским солдатам без дальнейших околичностей предлагалось сдаваться, причем их заверяли, что они вскоре вернутся и все в их жизни и жизни их семьи будет в порядке. Между тем в японском сознании солдат, попавший в плен, смотрит на себя как на «социального мертвеца». — 91 —
|