|
Изучать поведение в связи с научением начали довольно давно. В 1949 году великий канадский психолог Дональд Хебб обратил внимание на то, что для творческого озарения требуется, чтобы задача была правильного уровня сложности: ни настолько простой, чтобы человек мог решить ее моментально, ни настолько сложной, чтобы он не мог ее решить без многократных ошибок. Особенно интересный пример разобрали в 1997 году Нава Рубин, Кен Накаяма и Роберт Шепли из Гарвардского и Нью-Йоркского университетов. В задаче, которую они предлагали испытуемым, использовалось изображение далматина (гл. 18 ). Зритель внезапно замечает очертания собаки, испытывая нечто вроде озарения. При этом он переходит от состояния незнания к состоянию знания без какого-либо промежуточного научения. Эксперименты Рубин и ее коллег заставили предположить, что помимо специфических визуальных особенностей стимула (то есть собаки) здесь должен участвовать и набор зрительных озарений более высокого уровня, который позволяет испытуемому внезапно научиться различать очертания далматина. Куниос и Юнг-Биман занялись высоким уровнем восприятия. Юнг-Биман заинтересовался творческими озарениями, вслед за Джексоном обратив внимание на некоторые функциональные особенности правого полушария. Изучая свойства правого полушария у людей, получивших повреждения одного из полушарий в результате инсульта или хирургической операции, Юнг-Биман заметил, что люди, перенесшие операцию на правом полушарии, не теряли способность говорить и понимать речь, но испытывали серьезные когнитивные проблемы, в частности трудности с пониманием языковых нюансов. Он сделал вывод, что левое полушарие хорошо понимает основные значение слов, в то время как правое занимается коннотациями, то есть их метафорическими и подразумеваемыми связями. Углубляя идеи, восходящие к работам Джексона и Гольдберга, Юнг-Биман приписал коннотационную функцию правого полушария его способности работать с далекими ассоциациями. Это наблюдение заставило его задуматься о двух способах решения задач: через моментальное творческое озарение и через методичный перебор вариантов. Куниос также начинал с когнитивно-психологического подхода к озарениям, которыми давно интересовались гештальтпсихологи. Творческое озарение требуется для решения некоторых задач, связанных с фигурами и фоном: когда мы смотрим на двойственные изображения (рис. 12–2, 12–3 ), наше сознание переключается с одной интерпретации на другую лишь после того, как мы в результате внезапного озарения замечаем возможность другой трактовки. — 301 —
|