Век самопознания

Картина Климта “Юдифь” (рис. I–20 ) может служить хорошим примером сложности эмоций, которые мы в состоянии испытывать, глядя на произведение искусства. В иудейской традиции Юдифь считалась отважной и самоотверженной спасительницей своего народа. В эпоху Возрождения Юдифь было принято изображать как идеализированную молодую героиню, какой ее показал, например, Караваджо (рис. I–21 ). Климт переосмыслил ее образ и сделал его более эротичным. Он запечатлел Юдифь как сексуально возбужденную женщину, в которой эротические желания сочетаются с садистским удовлетворением от убийства Олоферна. Отсечение его головы, которую Юдифь прижимает к груди, предстает высшей степенью кастрации.

Как отреагируют на картину модуляторные системы предполагаемого зрителя? На базовом уровне золотистое сияние фона, мягкие тона тела Юдифи и гармоничное сочетание цветов в целом может вызвать активацию системы удовольствия, стимулируя выброс дофамина. Если при виде гладкой кожи и обнаженной груди Юдифи у зрителя происходит выброс эндорфинов, окситоцина и вазопрессина, он может испытать половое возбуждение. Подразумеваемое насилие и оттенок садистского наслаждения, улавливаемый во взгляде Юдифи и ее приподнятой верхней губе, могут вызвать выброс норадреналина, который приведет к повышению частоты сердечных сокращений и давления крови и вызовет реакцию борьбы или бегства. При этом мягкие линии и повторяющиеся узоры могут, напротив, стимулировать выброс серотонина. По мере того как зритель вбирает этот сложный образ с его многогранным эмоциональным содержанием, в гиппокамп выделяется ацетилхолин, способствующий сохранению в памяти увиденного. В конечном счете привлекательность подобных картин связана именно с их сложностью, вызывающей в мозге зрителя активацию ряда часто противоречивых сигналов, которые вместе вызывают всплеск ошеломляюще разносторонних эмоций.

Исследования биологических механизмов регуляции эмоций и эмпатии только начались. Они сулят нам возможность рано или поздно разобраться в том, почему искусство имеет над нами такую власть.

Часть V

Развитие диалога между изобразительным искусством и наукой

Глава 27

Художественные универсалии и австрийский экспрессионизм

В 2008 году археолог Николас Конрад на юге Германии открыл древнейшее, по-видимому, из известных изображений человека – так называемую Венеру из Холе-Фельс. Статуэтке из мамонтовой кости около 35 тыс. лет (рис. 27–1 ). Комментируя замечательную находку, Пол Мелларс обратил внимание на ее “откровенно, почти вызывающе сексуальную природу”[193]. Доисторический автор изобразил голову, руки и ноги женщины крошечными, при этом утрировав грудь, половые органы, живот и бедра[194]. Эти признаки роднят статуэтку из Холе-Фельс с палеолитическими венерами, изготовленными 5–10 тыс. лет спустя в разных районах Европы. Археологи полагают, что эти статуэтки указывают на верования, связанные с плодородием. Мелларс делает вывод: как бы мы ни смотрели на эти статуэтки, “сексуальный символизм европейского (да и мирового) искусства восходит к заре эволюции нашего вида”[195]. Австрийские экспрессионисты конца XIX – начала XX века создавали, по сути, современные версии этой статуэтки, утрируя черты лица и части тела в попытке усилить эмоциональные, эротические, агрессивные и тревожные репрезентации своих субъектов. Эта преемственность поднимает ряд вопросов.