|
Произведения искусства могут не только вдохновлять или соблазнять нас, но также озадачивать, поражать, пугать и вызывать отвращение. До конца XIX века истинным искусством считалось лишь искусство прекрасное. Эта установка восходила к идеалам классицизма, выше всего ставившего простоту и красоту. В Вене на рубеже XIX–XX веков этим идеалам бросил вызов Густав Климт (гл. 8 ). Когда три его картины заказчик – Венский университет – отверг как слишком смелые, непристойные и безобразные, Алоиз Ригль, Франц Викхофф и другие представители венской школы искусствознания встали на защиту художника, доказывая, что истина в искусстве далеко не всегда прекрасна. Аллегорические изображения болезни и смерти на картине, символизирующей медицинский факультет, нельзя назвать в общепринятом смысле красивыми, но правда о болезнях тела состоит в том, что их проявления нередко безобразны. Викхофф прочитал на заседании Венского философского общества лекцию, в которой доказывал, что вещи, считавшиеся безобразными в один исторический период, в другое время могут показаться прекрасными. В эволюционном плане и то, и другое отношение отражает одну истину: наличие у нас инстинктивной потребности стремиться к тому, что повышает шансы на выживание и размножение, и избегать того, что снижает их. Что считать прекрасным, а что – безобразным – это вопрос жизни и смерти. Викхофф полагал, что такое отношение к искусству было утрачено в эпоху Возрождения, когда художники стали стремиться создавать исключительно прекрасные образы, исходя при этом из собственных сексуальных предпочтений. В дальнейшем все, что отступало от этих стандартов, не считалось ни прекрасным, ни правдивым. Ригль и Викхофф доказывали, что искусство не стоит на месте, еще до того, как Климт написал картины для Венского университета. Шиле утверждал: “В искусстве не может быть ничего безнравственного. Искусство всегда священно, даже когда его предметом служат самые ужасные, крайние проявления человеческих желаний. Если в нем есть искренность наблюдений, ни один предмет не может быть недостоин искусства”[180]. По мере развития общества развивается и искусство, а предъявляемое к современному искусству требование придерживаться старых стандартов поощряет зрителей к тому, чтобы отвергать как безобразное все новое и трудное для восприятия. Кэтрин Симпсон в эссе “Безобразное и венская школа искусствознания” напоминает, что через три года после лекции Викхоффа Ригль, развивая его идеи, писал: в некоторых контекстах лишь “новое” и “цельное” считается прекрасным, а все старое и фрагментарное считается безобразным. — 234 —
|