|
Можем ли мы что-либо знать? Дэвид Юм. Скептицизм получил дальнейшее развитие в трудах Дэвида Юма (1711-1776). Его скептическая философия также начиналась с психологии: «Все науки родственны человеческой природе, и единственный фундамент, на котором они могут покоиться, — это наука о природе человека». Юм развил скептические представления о пути идей, неуклонно применяя эмпиризм ко всем положениям здравого смысла. Мир, известный нам, — это Глава 2. Заложение основ 57 мир идей, а идеи связаны воедино психической силой ассоциаций. В этом мире идей мы можем представлять себе вещи, не существующие на самом деле и представляющие собой всего лишь комбинации более простых идей, которые самостоятельно составляет разум. Таким образом, химерический единорог представляет собой лишь идею, будучи комбинацией двух других идей, которые относятся к объектам: идеи лошади и идеи рога. Подобным образом и Бог является химерической идеей, состоящей из идей всеведения, всемогущества и родительской любви. «Я», по мнению Юма, также разлагается на составные части. Он исследовал личность и не смог найти в сознании ничего, что не было бы ощущением, полученным из окружающего мира, от тела. Будучи хорошим эмпириком, Юм пришел к заключению, что, поскольку личность недоступна наблюдению, она представляет собой своего рода психологическую химеру, хотя ему и было неясно, как именно она сконструирована. Юм вычеркнул душу из картезианского театра, оставив лишь его сцену в качестве психологической реальности. Казалось, что психология Юма сделала научное знание недостоверным. Наша идея причинности — краеугольный камень науки — химера. Мы не видим причин, нам доступна лишь череда последствий, которую мы дополняем субъективным чувством, чувством необходимости связи между эффектом и его причиной. В общих чертах невозможно доказать любые универсальные утверждения типа «Все лебеди белые», поскольку их можно подтвердить только дальнейшим опытом. Однажды мы можем обнаружить, что несколько лебедей — черные (кстати, они живут в Новой Зеландии). Казалось, Юм доказал, что мы ничего не можем знать наверняка о том, что находится за пределами наших непосредственных ощущений. Наука, религия и мораль были подвергнуты сомнению, поскольку они содержат тезисы или зависят от утверждений, лежащих за пределами опыта. Юма не беспокоил этот вывод; он предвосхитил позднейший послереволюционный прагматизм Ч. С. Пирса и Уильяма Джеймса. Юм говорил, что убеждения, сформированные человеческим разумом, недоказуемы с помощью рациональных аргументов, но они разумны и полезны, так как помогают нам в повседневной жизни. Однако другие мыслители считали, что философия пошла по ложному пути. — 54 —
|