Замена старой истории науки (в том числе психологии) на новую — часть более общего движения за переход от «старой» истории к «новой» (L Furomoto, 1989; G. Himmelfarb, 1987). «Старая» история была «историей сверху», она касалась, в основном, политической, дипломатической и военной сферы, а также великих людей и великих событий. Она существовала в форме повествований, приятных для чтения историй о людях и о народах, и чаще была ориентирована не только на специалистов, но и на широкий круг читателей. «Новая история» — это «история 42 Часть I. Введение снизу», она пытается описать и даже воссоздать жизнь анонимной массы людей, которыми пренебрегала старая история. Как отмечал Питер Стерне, «когда историю менархе повсеместно станут признавать столь же важной, как и историю монархии, приидем мы [новые историки]» (цит. по: G. Himmelfarb, 1987, р. 13). «Новая история» в значительной степени верна традициям «духа времен», она обесценивает роль отдельных людей, и согласно ей историю делают безличные силы, а не поступки мужчин и женщин. Хотя новая история фокусирует свое внимание на жизни обычных людей, она изображает их как жертв сил, неподконтрольных этим людям. Случайность отрицается, как это описывается, возможно, самым выдающимся историком этой школы, французом Фернаном Броде: Итак, когда я думаю об индивиде, я всегда склонен рассматривать его как пленника судьбы, над которой он практически не властен; как путника на гигантской равнине, призрачные границы которой сливаются с кругом горизонта. В процессе исторического анализа, как мне это представляется (правильно или нет), в конце концов, побеждает время. Право выбора, дарованное индивиду, автоматически ограничивает его свободу, безжалостно отметая прочь сонм счастливых случайностей, которые могли бы сыграть роль в его жизни... (цит. по: G. Himmelfarb, 1987, р. 12). Новая история психологии описана Л. Фуромото: Новая история склонна быть критичной, а не церемониальной; концептуальной, а не просто историей идей; более всеобъемлющей, выходящей за рамки исследования «великих». Новая история использует первоисточники и архивные материалы и меньше полагается на вторичные источники, которые нередко приводят к передаче анекдотов и мифов от одного поколения авторов учебников к другому. И наконец, новая история пытается проникнуть в глубины мышления того или иного периода, чтобы увидеть проблемы такими, какими они возникали в свое время, а не искать предшественников современных идей или писать историю, оглядываясь назад (L. Furomoto, 1989, р. 16). — 40 —
|