|
280 Часть IV. Научная психология в XX веке характеристики поведения, но, в конечном итоге, молекулярный бихевиоризм сможет объяснить молярные независимые переменные «в подробных неврологических и железистых терминах». Толмен (Tolman, 1936) расширил эти примечания и заново определил свой бихевиоризм как операциональный бихевиоризм. Операциональный бихевиоризм вылился в форму «общего позитивистского отношения, принятого среди многих современных физиков и философов». Толмен объяснял, что прилагательное «операциональный» отражает две особенности бихевиоризма. Во-первых, оно «операционально» дает определение его промежуточным переменным, как и требует современный логический позитивизм; во-вторых, оно подчеркивает тот факт, что поведение, «по сути дела, представляет собой деятельность, с помощью которой организм... оперирует в окружающей его среде». Существуют «два основных принципа» операционального бихевиоризма. Во-первых, «он утверждает, что конечная цель психологии — исключительно предсказание и контроль поведения». Во-вторых, этой цели предстоит достичь с помощью функционального анализа поведения, в процессе которого «психологические концепции... можно понимать как объективно определяемые промежуточные переменные... определяемые, в целом, операционально». В этих двух статьях Толмен убедительно и ясно разработал классическую программу методологического бихевиоризма, определение которого возникло под влиянием логического позитивизма. Но мы должны отметить, что Толмен не получил концепцию психологии от логических позитивистов. Их философия науки смешалась с тем, о чем Толмен уже думал и чем он занимался, создав мудрое и престижное оправдание его собственным концепциям; его термины независимая, зависимая и промежуточная переменные надолго сохранились в языке психологии. Еще важнее то, что Толмен, похоже, быстро отринул свой операци-онализм ради психологического реализма. Согласно операционализму, теоретические термины вообще ни к чему не относятся, они представляют собой лишь удобный способ обобщения наблюдений. Определением намерения голодной крысы была бы ее явно устойчивая ориентация на цель в лабиринте. Но в своих более поздних работах (Е. С. Tolman, 1948) он говорит о познании как о психически реальной сущности, а не просто как о кратком описании поведения. Поэтому «когнитивные карты» понимали как репрезентации окружающей среды, которыми крыса или человек решают руководствоваться при интеллектуальном поведении, направленном на достижение цели. Уже через несколько лет после своего возвращения из Вены Толмен перестал преподавать и как-либо пропагандировать логический позитивизм (L. J. Smith, 1986). Возможно, именно поэтому его работы 1935 и 1936 гг., хотя и демонстрируют широкому читательскому кругу методологический бихевиоризм, никогда не отражали истинного понимания Толменом психологии. — 294 —
|